Гости разрушили её жизнь… А потом она научилась говорить «нет».
Когда Наталья натянуто улыбнулась и помахала вслед уезжающей машине с очередными «друзьями», внутри у неё всё кипело. Хотелось кричать, бить посуду, выгнать всех к чёрту. Но она лишь сквозь зубы бросила мужу:
— Если ещё раз кого-то позовёшь без моего разрешения, вылетишь следом.
— Да я никого и не звал, — развёл руками Артём. — Дима сам напросился. Ну как откажешь?..
— Вот именно! У нас тут не гостевой дом! Мы строили эту дачу под Москвой для себя, а не для всех желающих отдохнуть за чужой счёт. Каждые выходные — толпа! Я уже звонков боюсь, сразу знаю — опять хотят приехать. Даже не спрашивают — просто сообщают, что будут.
Дача стояла на опушке леса, недалеко от Подольска. Просторная, из красного кирпича, с мансардой и террасой. Сад, баня, беседка, мангал — всё делали своими руками: Наталья, Артём и её мама. Они мечтали о тишине и покое. А получили бесконечную готовку, толпу чужих детей и вечно недовольную свекровь.
— Ну они же еду привозят, да и свежий воздух полезен, — невозмутимо парировал Артём.
— Особенно твоя сестра, — скривилась Наталья. — Подкинула нам своих двух сорванцов на всё лето и ни рубля не дала. Моя мама у плиты с утра до ночи, а твоя развалилась в шезлонге. И эти дети нам даже не родня!
— Тихо, услышат…
— Пусть! Может, дойдёт, что здесь им не рады. У моей мамы колени болят, а ты ещё ворчишь, что суп не так варит?
— Она делает, что может. Моя мать вообще с нами живёт. А дети — её идея, это она их притащила. Её же внуки. Я не против ужин приготовить — но почему всё на нас?
Наталья резко дёрнула штору на террасе и сдавленно выдохнула:
— Но больше всех достают не родственники, а вот эти «друзья». С четверга звонки, в субботу — стучат в калитку. Твоя Алёнка приезжает — и сразу: «А где шашлык? А когда баня?» Почему бы ей не поехать на свою дачу? Ах да, там же траву косить надо…
— Ты стала мелочной, — закатил глаза Артём.
— А ты — безответственный. И, кстати, сейчас я пойду оттирать майонез с футболок твоих «любимых» племянников, которые решили «пожарить сосиски на костре», а заодно и сами в нём искупаться!
Она хлопнула дверью в ванную. Её мама заглянула внутрь, услышав шум:
— Наташ, что случилось?
— Да ты же видишь! Мы с тобой пашем, убираем, готовим, а по участку носятся чужие дети, которых никто не звал!
— Тут твоя дача — твои правила. Скажи прямо: «Не ждали гостей».
— А если они уже тут?
— Отличный повод сказать: «Как раз собирались навоз раскидывать — помогайте». Или пусть грядки полют. А мужики пусть дрова колют или забор красят. Глядишь, и желающих «просто отдохнуть» поубавится.
— Мам, ну неудобно. Звучит как-то грубо.
— Тогда не ной. Но запомни: в следующий раз я к плите не подойду. Ни салат не нарежу, ни чай не налью. Хватит.
С пятницы Наталья выключила телефон. В субботу, пока собирала смородину, к калитке подъехала машина. «Только не сюда…» — мысленно взмолилась она. Скрип дверцы, знакомый хохот… Алёна с мужем. Опять.
— Иду! — раздался из дома голос Артёма. Он выглянул и встретился взглядом с женой. В её глазах полыхала ярость.
— Прости! — прошептал он. — Сами приехали, всего на день…
Наталья сквозь зубы выдавила: «Заходите», а сама мечтала исчезнуть. Гости восхищались природой, объедали кусты смородины, хвалили воздух. Вечером уселись в беседке, наелись шашлыка, и Ваня начал намекать на баню.
Тут встала тёща. Голос был спокойный, но железный:
— Ваня, а не ты ли отказывался помогать строить эту баню? А теперь париться приехал? Мы её не для всех строили. И, кстати, после вас её никто не убирал.
— Ну, я тогда был занят…
— А сейчас — нет? Вы к нам, как в санаторий, а у нас выходных не бывает. Вам понравилось бы каждые выходные гостей кормить, убирать, баню драить?
— Ольга Степановна, вы… преувеличиваете, — пробормотал муж Алёны.
— Нет. Но могу дать совет: соседний участок продаётся. Стройте свой дом, парьтесь хоть каждый день.
— И баню мы теперь никому не открываем, — добавила Наталья. — Извините.
Гости уехали обиженные, но Наталья впервые почувствовала облегчение. Мама обняла её:
— Молодец. Так и надо. Тут твоя дача. Ты — хозяйка.
С тех пор Наталья отвечала на звонки: «Нет, мы отдыхаем семьёй». Если кто-то приезжал незваным, врала: «Уезжаем, срочно». Некоторые упрашивали:
— Ну можно мы просто во дворе посидим? Ключ под камень положим!
— А если пожар? Или вас обокрадут? Нет. Нельзя.
К августу незваные гости пропали. И только радость Натальи омрачила новость от свекрови:
— Наташенька! Сюрприз! Моя сестра с внуками приедет в конце месяца. Я им уже всё рассказала. Билеты купили.
— Нет! — отрезала Наталья. — Это мой дом. Вы должны были спросить. Я больше не принимаю ваших родственников. Пускай сдают билеты.
— Да как ты можешь?! Они же дети! Тебе не жалко?
— Нет. Мне жалко себя. И свою мать. А чужие дети — не моя забота.
— Какая ты стала… чёрствая… Где мои капли?
Несколько дней свекровь дулась, нюхала корвалол, но Наталья стояла на своём. Теперь гостей она приглашала сама. Раз в месяц. И только тех, кого хотела видеть.
Когда она твёрдо прошла мимо свекрови, а мама шепнула: «Моя школа», Наталья впервые за долгое время почувствовала — её дом наконец стал её крепостью.
А ещё — она научилась говорить «нет». И больше не позволяла никому переступать её границы.
