Разорванные узы: драма возвращения к семейному теплу
Дмитрий стоял в заснеженном дворе, ощущая, как ледяной ветер пробирается под потертую телогрейку. Он поссорился с женой Людмилой и уже неделю ютился у отца в другом конце деревни Заря. В то утро, когда Людмила ушла на ярмарку, Дмитрий, озираясь, словно тать, пробрался к родному дому. Сердце колотилось от обиды и тоски. Распахнув скрипучую дверь сарая, он выпустил на рыхлый снег своих гусей. Птицы, радуясь воле, подняли гогот, а седой гусак подбежал к хозяину, присел рядом и вытянул шею, будто обнимая его. Эту картину увидели вернувшиеся с ярмарки Людмила и их дочь Оля.
— Ну надо же! Нежность да обнимашки! — рассмеялась Оля, глаза её сияли. — Пап, ты домой вернулся?
Дмитрий молчал, исподлобья глядя на жену.
— Голодный? — тихо спросила Людмила, вглядываясь в его лицо. — У нас сегодня праздничный обед. Неужто забыл?
— О чём ты? — буркнул он, не понимая намёка.
Дмитрий и Людмила прожили в браке шестнадцать лет. Их дом стоял в живописной деревне Заря, где леса и озёра словно сошли со страниц сказки. Река, огибавшая их улицу, манила рыбацкими затеями, и природа удержала молодую семью от переезда в город, где жили родители Людмилы.
Дмитрий был местным. Его отец, Геннадий Петрович, жил неподалёку, один, после смерти жены, ушедшей из жизни ещё до свадьбы сына. Жалость к отцу заставила Дмитрия уговорить Людмилу остаться в деревне. Ей нравился их уютный дом, купленный на свадебные деньги. Она с усердием обустраивала быт, ухаживала за огородом, превращая жильё в тёплое гнёздышко.
Дмитрий часто навещал отца, тосковавшего по жене. Порой они выпивали вместе, что становилось причиной ссор. Геннадий клялся завязать, но сын то и дело заставал его с бутылкой. Ругались, мирились, глядя на портрет матери на стене, но тоска отца не утихала.
— Может, ему женщину найти? — предлагала Людмила.
— Даже слышать не хочет, — отмахивался Дмитрий.
— Пока совсем не пропьётся, — вздыхала она.
Шли годы. Геннадий держал хозяйство, а Дмитрий помогал. Но ссоры с женой учащались. Людмила не могла смириться, что муж и свёкор пьют заодно.
— Сам же его ругал! — упрекала она. — А теперь и сам за бутылку взялся!
Дмитрий виновато молчал, оправдываясь одиночеством отца, но Людмила не унималась. Порой в пылу ссор он уходил к отцу на день-другой. Соседи перешёптывались:
— Опять Дмитрий от жены сбежал. Надолго ли?
Отсиживался у отца, помогал по хозяйству, затем возвращался с гостинцами для Оли. Та бросалась к нему в объятия, и сердце Людмилы смягчалось.
— Если б не дочь, я б тебе показала! — ворчала она, но вскоре Дмитрий обнимал её, хлопотал по дому, и мир восстанавливался.
Однажды Людмила, увидев мужа с приятелями у лавки с пивом, не выдержала.
— Сколько можно? Оля видит тебя таким! Ей всего десять лет! Каким отцом ты останешься в её памяти? — кричала она. — Иди к отцу, и если не исправишься, нечего нам нервы трепать!
Дмитрий, захлёбываясь от злости, собрал узелок и ушёл к отцу.
— Неужто всерьёз? — удивился Геннадий. — Остынет, не впервой. Как она без тебя с хозяйством управится?
— Не ведаю, — хмуро ответил Дмитрий, наливая стопку. — Там ещё пёс остался, да кот…
— Ты мужик хоть куда, — подбадривал отец. — А она не ценит. Нынче все так отдыхают. Что за беда, если мы с тобой по сто грамм? Ты ж деньги в дом носишь!
Дмитрий кивал, но тоска по дому разрывала сердце. По вечерам он крался к родному двору, заглядывал в окна, гладил пса, радостно лизавшего ему руки.
— Вернулся? — как-то спросила Людмила, выглянув из сеней. — По псу соскучился?
— Хоть по нему, — огрызнулся Дмитрий. — Он-то меня не пилит.
Забрав пса к отцу, он через пару дней стал свидетелем чуда — собака ощенилась, принеся четырёх кутят.
— Куда столько? — развёл руками Геннадий.
— В добрые руки отдам, — ответил Дмитрий.
Оля приходила смотреть щенков, гладила их, угощала.
— Пап, ты надолго ушёл? — спросила она однажды. — Без собаки как-то страшно…
— А без отца не страшно? — с горечью ответил Дмитрий. — Как мама? Передай ей поклон.
— Сам приходи да передавай, — буркнула Оля и ушла.
В выходной, когда Людмила ушла на ярмарку, Дмитрий вернулся домой. Открыл сарай, выпустил гусей — пять гусынь да гусака. Птицы радостно загоготали, а старый гусак, подбежав, обвил шею хозяина, словно обнимая. Именно это увидели вернувшиеся Людмила и Оля.
— Вот это любовь! — рассмеялась Оля. — Папа, ты вернулся?
Дмитрий молчал, глядя на жену. Людмила, раскрасневшаяся от мороза, была неожиданно спокойна.
— Голодный? — спросила она. — У нас сегодня праздничный обед. Не забыл?
— О чём? — растерялся он.
И вдруг осенило. Сегодня была их свадебная годовщина!
— Ох, конечно, помню! — выдохнул он. — Сейчас вернусь, отца позову, можно?
— Конечно, приходите оба, — улыбнулась Людмила. — Только наша семья…
Дмитрий направился к калитке, а гусак, переваливаясь, поплёлся за ним.
— Ты куда, приятель? — усмехнулся Дмитрий. — На улицу нельзя. Жди, я скоро.
За столом царило тепло. Водки не было — лишь салаты, котлеты да пирог.
— Вот и постарели мы немного, — вздохнула Людми— Давайте беречь друг друга, — прошептала Людмила, глядя, как муж и свёкор уплетают домашние котлеты, и в её глазах блеснули слёзы радости.
