Кто живёт рядом с твоим мужчиной
Семён Васильевич, или просто Сёма, недавно стал начальником отдела в солидной компании в Нижнем Новгороде. Повышение пришло не сразу — годы кропотливого труда без лишнего шума и карьерных рывков. Он не был харизматичным лидером, но его ценили за надёжность. В офисе поздравления были сдержанными, а дома устроили настоящий праздник.
Больше всех радовалась мать — Надежда Михайловна. Когда-то она одна тянула сына: возила по врачам, платила за репетиторов, отказывала себе во всём, лишь бы Сёма поступил в университет. И вот теперь — начальник отдела. Её гордость. Именно она настояла, чтобы он угостил коллег домашними пирожками и закусками. Не купленными, а приготовленными её руками.
В день праздника Сёма заехал за угощением к матери. Та как раз ушла на приём к терапевту, но всё аккуратно разложила по контейнерам и поставила в холодильник. Поняв, что одному нести тяжело, он позвал с собой Дарью — новую сотрудницу. Та охотно согласилась.
Дарья была из тех женщин, что притягивают взгляды. Светловолосая, с зелёными глазами и стройными ногами — мужчины за ней заглядывались, и Сёма не был исключением. Коллеги перешёптывались: мол, неспроста она к нему льнёт, ищет повода заговорить или вставить что-то личное в рабочий разговор.
Когда они вошли в квартиру, Дарья первым делом заметила:
— У твоей мамы так тепло. Чисто, ухоженно…
Но тут из-за угла выскочила маленькая рыжая собачка и залилась лаем.
— Ой, кто это?! — Дарья вжалась в стену, будто боялась за свои колготки.
— Это Барбос, — спокойно ответил Сёма, беря пса на руки. — Не бойся, он не кусается.
— Барбос? Ну и имя… Только пусть не подходит, а то вдруг поцарапает.
Сёма незаметно наморщил лицо. Но не успел ответить, как на кухню степенно вошёл пушистый рыжий кот и, потёршись о ногу хозяина, мяукнул.
— А это Граф, — с улыбкой сказал Сёма, доставая из холодильника кусок курицы. — Сейчас, дружище, покормлю.
Он аккуратно положил коту еду в миску и присел рядом, глядя, как тот ест.
— Прямо мини-зверинец… — неодобрительно пробормотала Дарья. — У твоей мамы нет аллергии? Потому что держать столько зверья в однушке — это странно.
— А у тебя есть? — спросил Сёма ровным голосом.
— Не знаю. У нас никогда животных не было. Они же грязные, шерсть везде… брр. Не по-современному.
Сёма молча продолжил складывать контейнеры в сумку. Его лицо стало каменным, взгляд — ледяным. Дарья, не замечая перемен, стояла у двери и с опаской косилась на зверей.
— Вечером заеду, выгуляю их, — сказал Сёма, улыбаясь уже не ей, а Барбосу и Графу. — Мама опять скажет, что перекармливаю, но ничего не поделаешь.
— И ты это терпишь? Столько возни! Гулять, кормить, ещё и к ветеринару водить…
— А ты думала, что они как дети? Только любят тебя без всяких условий.
Дарья не слушала. Она уже держалась за ручку двери, торопя его:
— Пошли, обед кончается. Я тебе сумку подержу.
По дороге в офис она болтала о новом меню в столовой, о наряде начальницы, о последних сплетнях. Сёма кивал, но не слышал. В голове крутилась одна мысль: «Что я в ней вообще нашёл?..»
В офисе его ждали: коллеги вручили термос — полезная вещь и для работы, и для поездок. Поздравляли, жали руку, хлопали по плечу. После работы сели за стол — подняли бокалы, похвалили мамины закуски.
Дарья старалась быть рядом, но Сёма больше ничего не чувствовал. Ни симпатии, ни интереса. Только пустоту.
— Подвезешь меня? — спросила она в конце вечера.
— Нет, извини. Мне нужно домой. Дела.
Этими «делами» была мать.
— Ну как? Всё прошло хорошо? — встретила она его с улыбкой.
— Отлично. Все в восторге от твоих пирожков. Меня даже забыли поздравить, — усмехнулся он, целуя её в щёку.
— А та девушка, с которой ты заезжал? Она тебе нравится?
— Кто, Дарья? Да нет. Я тогда просто сказал, что у меня кто-то есть, чтобы ты не переживала.
— Понятно. А если появится — какой она должна быть, твоя женщина?
Сёма задумался:
— Главное — чтобы уважала тебя. И любила наших зверей. Они для меня — родные.
Мать обняла сына:
— А самое важное — чтобы любила тебя. Тогда и меня, и Барбоса, и Графа примет без вопросов.
Он кивнул, взял поводок, открыл дверь. Пёс и кот радостно выскочили вперёд, и он пошёл с ними гулять по вечернему двору.
А Надежда Михайловна смотрела из окна, как её взрослый сын бегает за собакой, бросает ей палку и разговаривает с котом, будто с другом. И шептала в темноту:
— Господи, пошли ему ту, единственную. Чтобы любила. Чтобы мы все стали для неё семьёй.
