Ну и бабушка у меня! В свои 65 лет она не только вышла замуж, но и укатила за счастьем в другую страну.
Мою бабушку зовут Татьяна Ильинична. Шестьдесят пять? Да взгляните на неё — ни за что не поверите. Живые глаза, лёгкая походка, осанка, будто она всё ещё первоклассница, да и эта её способность заряжать оптимизмом даже заварной чайник. Она никогда не была типичной бабушкой — ни тебе вязания носков, ни ворчания на жизнь. Нет, бабушка Таня всегда гналась за ветром, жила на всю катушку, и дыхание её жизни заражало всех вокруг.
Когда она вышла на пенсию, мы с мамой думали — ну всё, теперь осядет на даче, займётся соленьями, рассадой. Как бы не так! Вдруг она заявила: «Хочу увидеть Грецию! Хочу услышать, как шумит море на Санторини!» Мы махнули рукой — мол, причуда. Но бабушка собрала чемодан и укатила с подругой. Та сбежала через неделю, а бабушка… осталась.
Оказалось, она устроилась там на работу. Просто подошла к хозяину гостевого дома, где жила, и спросила: «Не нужна ли вам помощь?» Тот, пожилой вдовец по имени Димитриос, развёл руками и взял её. Готовить, убирать, стирать — бабушка за всё бралась с непривычным для грека азартом. А потом оказалось, что этот самый Димитриос и стал тем, кто перевернул её жизнь.
Прошёл год. Виза закончилась, бабушка вернулась в Москву — но словно потухла. Тосковала, молчала, по вечерам смотрела в окно. Мы с мамой не понимали, что происходит. Пока однажды бабушка не купила ноутбук — первый в жизни — и не попросила меня научить её им пользоваться. Я показала. А потом заметила: она часами сидит за экраном, переписывается, улыбается в ладошку, а порой даже краснеет, будто девчонка.
Через три месяца она объявила: «Выхожу замуж». Мы с мамой остолбенели. Мама вспыхнула:
— Мама, ты в своём уме? Тебе шестьдесят пять! Я одна, внучка ещё не замужем, а ты?! Что люди скажут?
Бабушка лишь спокойно ответила:
— А пусть говорят. Я не хочу умирать в одиночестве. Хочу быть любимой. А Димитриос… он хочет, чтобы я была его женой.
Мама не верила. Кричала, обижалась, называла всё это старческой прихотью. А я… я радовалась за бабушку. Видела, как у неё горят глаза, как она вдруг начала носить яркие платья, как смеётся чаще. Я обняла её и прошептала:
— Если ты счастлива — то и я счастлива. Жалко только, что теперь ты так далеко…
— Мы будем видеться. Вы же моя семья. Но я хочу быть с тем, кого люблю, — ответила она.
И уехала. Вышла замуж. А через месяц вернулась — с Димитриосом. На мою свадьбу. Мой Миша сделал мне предложение, и я, конечно, сказала «да». На празднике бабушка сияла, а мама… мама вдруг смотрела на неё не с упрёком, а с чем-то вроде восхищения.
А потом бабушка подарила нам с мужем свою квартиру. Сказала: «Мне теперь дом там, в Греции. А вам здесь свои корни пускать». Мы плакали.
И знаете что? После этого мама тоже изменилась. Записалась на танцы, обновила гардероб, стала чаще улыбаться. А недавно я заметила, как она прихорашивается перед зеркалом и загадочно подмигивает своему отражению. Кажется, у неё появился кто-то.
Если и есть в этом мире доказательство, что счастью плевать на возраст — так это моя бабушка. Она не предала себя. Не испугалась быть счастливой. И теперь я знаю: возможно всё. Даже любовь — в шестьдесят пять.
