**Возвращение домой**
Глаза Дмитрия наполнились влагой, мир поплыл перед ним, словно годы пролетели за один вздох. В этом исхудавшем, поседевшем человеке Татьяна едва узнавала когда-то крепкого и уверенного мужа. Дима сидел на смятой кровати в полумраке комнаты, не в силах вымолвить ни слова. Внутри всё горело от стыда, но он знал — это справедливо. Он предал ту, с которой прожил почти всю жизнь. И теперь, глядя в глаза женщине, которую, возможно, всё ещё любил, не смел просить прощения.
Поженились они в 1987-м, без пышного торжества, без фаты и долгих застолий. Дима вернулся из армии и сразу повёл родителей свататься к той, что ждала его два года. Таня стеснялась, но была непреклонна: свадьба ей не нужна, она пойдёт за Димой сразу, не дожидаясь лета. Ни уговоры матери, ни шутки отца не сломили её. И когда Дима, глядя прямо в глаза всем, сказал: «Я забираю Таню, и не смейте её осуждать», — родня замолчала. Так началась их жизнь.
Двадцать девять лет они прожили вместе. Трое детей: сын Алексей, дочери Надежда и Катя. У Алексея и Нади — свои семьи, внуки часто гостили в деревне. А Катя, младшая, ещё училась, жила с родителями. Всё шло своим чередом, пока не появилась Ирина.
Ирина приехала из соседнего городка после развода. Моложе Дмитрия на семнадцать лет, бойкая, яркая, без детей и, как выяснилось, без совести. Работали они вместе, ездили вахтой на местный завод. Ирина быстро разглядела в Диме добычу: сильный, работящий, надёжный — её шанс. Сначала мелочи: «случайно» прикоснулась, попросила помочь донести сумку, восхитилась его силой, вздохнула, что не встретила такого раньше. И Дима клюнул. Не сразу. Но клюнул. Встречи в городе, поздние возвращения, враньё про затянувшийся ремонт на работе.
Таня замечала. Но молчала. Не по глупости — по любви. А когда он однажды, запинаясь и краснея, сказал, что уходит, что полюбил другую и та ждёт ребёнка… Она застыла на табурете, белая, как мел. Только прошептала:
— Уходи.
Он ушёл. Дети отвернулись от него. Таня пыталась их образумить, говорила: «Жизнь сложнее, он всё равно ваш отец», — но они не слушали. Дима ушёл, но её боль осталась.
Прошло больше пяти лет. Катя вышла замуж, жила рядом, Таня работала, ждала внуков. Дима жил с Ириной. Родилась девочка, Соня, вылитый отец. Он любил дочь, забирал из садика, возился с ней. А Ирина… оказалась не женой, а проклятием. Грубая, ленивая, жадная, ветреная. В доме — грязь, холод, равнодушие. Друзья отвернулись от Дмитрия. Но он терпел — ради Сонечки.
Однажды Таня зашла в аптеку, и провизор Галина обронила:
— У твоего бывшего прихватило сердце. Ирина приходила за таблетками, дорогие, говорит, пусть лучше пенсия по потере кормильца будет.
Татьяна молча ушла. Весь день не находила себе места. А ночью приснилось: Дима корчится от боли, а Ирина стоит над ним и хохочет. Утром Таня накинула платок и пошла.
Дверь открыла маленькая девочка.
— Мамы нет, она к подруге ушла. А папе плохо, — сказала она и повела Таню в дом.
Дмитрий лежал, бледный, высохший, почти тень. Увидев Татьяну, прошептал:
— Я жалок. Но заслужил это.
Она молчала.
— Я не могу вернуться, — проговорил он, — я не достоин. И Соню не могу бросить, Ирина её сгубит…
— Я не прощаю тебя, — тихо ответила Татьяна. — Но пойдём домой. Там тебя выходят. А за Соню не бойся. Я добьюсь, чтобы опека взяла Ирину под контроль. Не отдашь — отнимем. Если умрёшь, она пропадёт.
Дима заплакал. Потом поднял голову:
— Правда… домой?
Она кивнула. Он встал, сам. Взял за руку дочь. Вторую протянул Татьяне. Она взяла её — не потому что простила, а потому что не могла иначе. Потому что если любишь по-настоящему, любовь не гаснет, даже через боль, предательство и годы.
Они ушли. Таня позвонила зятю Сергею, тот приехал без лишних слов. Ирине оставили записку. Вечером она ворвалась, пьяная, устроила скандал. Но Татьяна пообещала вызвать полицию, опеку и журналистов. Та дрогнула и выкрикнула:
— Забирайте! Мне этот дылда и даром не нужен!
Дима с дочкой остался. Алексей и Надя долго не разговаривали с отцом, но Соня растопила их сердца. Катя сразу приняла сестрёнку.
А Дмитрий… Он не стал прежним. Сердце уже было не то. Но рядом была Таня. И это значило — он снова дома. В своём. Живой. Среди тех, кто любил его по-настоящему.
