Каково это — в 37 лет узнать, что ты приёмный ребёнок?
В тихом городке под Воронежем, где улочки пахнут пирогами и уютом, моя жизнь в один миг рухнула, как неудачный блин на Масленицу. Меня зовут Людмила, я замужем за Виктором, у нас подрастает сын Мишка. Живём мы с мамой, Антониной Степановной, и до недавних пор я искренне считала, что у меня всё прекрасно: крепкая семья, стабильный доход, тёплый дом. Но за пару месяцев все мои убеждения разлетелись, как пух от одуванчика, и теперь я стою на краю, не понимая, как жить дальше.
До этого мои дни текли спокойно, как Обь в тихую погоду. Виктор, инженер на местном заводе, всегда был надёжным мужем, Мишка радовал пятёрками в школе, а мама держала тыл, как настоящая капитан дальнего плавания. Мы не купались в роскоши, но на жизнь хватало, а главное — в доме царили покой и гармония. По крайней мере, мне так казалось. Пока судьба не подложила мне свинью размером с КамАЗ.
Всё началось три месяца назад, когда Виктор вдруг стал задерживаться на работе. Раньше он приходил как по расписанию, а теперь — за полночь, усталый и молчаливый. «Проект горит, Люсь, надо доделать», — говорил он, но я чуяла неладное. Отговорки звучали фальшиво, будто губные гармошки в руках у кота. Может, у него кто-то есть? Я отгоняла мысли, но они возвращались, как нежеланные гости после затянувшегося застолья.
Следующий удар прилетел из школы. Мишка, мой золотой мальчик, после зимних каникул вдруг переменился. Учителя засыпали меня жалобами: хамит, уроки не делает, а потом и вовсе начал прогуливать. Что случилось с моим примерным сыном? Но это было только начало.
Однажды раздался звонок классной руководительницы: Мишка якобы разбил окно в спортзале. «Людмила Ивановна, надо срочно оплатить, дети в свитерах мёрзнут!» Сумма оказалась такой, что хоть продавай почку. Я пыталась выяснить у сына, но он клялся: «Ма, меня подставили! Это Витька с физры мяч кинул!» Глаза у него были мокрые, но учителя стояли на своём: виноват наш Мишка.
Я рванула в школу, пыталась докопаться до правды, но все молчали, как партизаны на допросе. В итоге пришлось доставать заначку, хотя сердце обливалось кровью. Дома, глядя на пустой кошелёк, я чувствовала, что жизнь потихоньку превращается в анекдот про «как прожить на одну зарплату».
Но главный сюрприз ждал меня дома. В выходной я решила устроить генеральную уборку — авось мысли разгоню. В комнате мамы, на её старом комоде, лежала та самая шкатулка, которую она всегда прятала. В этот раз забыла. Любопытство стало сильнее здравого смысла — я открыла её. И пожалела.
Внутри были письма, фотографии и… свидетельство об удочерении. Моё имя, Людмила Ивановна, стояло там чёрным по белому. Словно током ударило. Я села на пол, сжимая бумагу, и думала только одно: «Как так?» Мама, которую я считала родной, всю жизнь скрывала правду?
Я сидела, словно в тумане, пока не услышала скрип двери. Мама вернулась. Без слов протянула ей документ. Она побледнела, глаза наполнились слезами. «Прости, дочка…» — прошептала она. Я ждала, что зарыдаю, закричу, но внутри была пустота, будто после долгого поста.
Потом мы разговаривали. Оказалось, меня удочерили в полгода — они с отцом не могли иметь детей. «Боялись, что тебе будет больно», — оправдывалась мама. Но от этого не легче. Почему молчали? Почему я узнала об этом случайно, в 37 лет, когда и так всё идёт наперекосяк?
Теперь я не знаю, кому верить. Виктор врёт про работу, Мишка — про школу, мама — про всю мою жизнь. Я смотрю в зеркало и вижу женщину, которая больше не понимает, кто она.
Остаётся только одно: собраться. Успокоить маму — она всё плачет. Разобраться с Мишкой — правду ли он говорит. Поговорить с Виктором — хоть и страшно услышать ответ. А главное — понять, как жить дальше, зная, что твоя жизнь построена на лжи.
Что меня ждёт? Уйдёт ли Виктор? Признается ли Мишка? А вдруг в шкатулке есть ещё тайны? Страшно. Как склеить осколки своей жизни — не знаю. Остаётся только одно: дышать глубже и идти вперёд, хоть и не видно пути.
