**Тени второго этажа**
Когда Ольга вышла во двор с чемоданом, всё вокруг казалось чужим — даже облезлая скамейка у подъезда, на которой она столько лет сидела. Сидела, провожая дочь в школу, вышивая скатерти для соседей, глядя, как снег кружится под фонарём. Подъезд был тот же, асфальт всё так же трескался у люка, воробьи копошились у мусорных баков, будто время застыло. Но внутри неё всё перевернулось. Всё знакомое стало холодным, чужим, словно эти стены и тротуары принадлежали уже не ей.
Муж ушёл три года назад. Бросил коротко: «Надоело» — и растворился, будто вышел за хлебом и не вернулся. Дочь уехала в Казань, вышла замуж, потом развелась, теперь звонила раз в месяц, отмахиваясь: «Мама, всё в порядке, не переживай». Ольга работала в библиотеке, пока её не сократили — «модернизация», «эффективность», слова, прозвучавшие как приговор. Её умение разбирать старые рукописи, её каллиграфический почерк — всё это оказалось ненужным в новом, цифровом мире.
Оставшись одна, она пыталась держаться. Завела цветы — сначала фикус, потом бегонию, а вскоре весь подоконник утопал в зелени. Пошла на занятия йогой, хотя ненавидела растяжку — просто стояла в позах, чувствуя, что тело ещё живое. Купила кроссовки для прогулок, пару раз обошла сквер, но запомнила только, как старушка уронила бутылку кваса, и он разлился по тропинке, как слеза. Пробовала искать знакомства в интернете, но после сообщения «дай номер телефона» удалила приложение и больше не включала даже ВКонтакте.
Всё изменилось, когда на втором этаже освободилась квартира. Старый сосед умер, родственники быстро продали жильё, и вскоре заселились новые жильцы. Молодая пара. Но странная. По вечерам в их окнах горел свет, но не было слышно ни шагов, ни разговоров, ни даже шума телевизора. Ольга замечала, что замирала у своей двери, прислушиваясь. Но в ответ — только гулкая тишина. Неестественная, как будто кто-то выключил звук.
Однажды ночью она увидела её. Женщину с второго этажа. Та стояла на балконе босиком, в ночной рубашке, смотрела в пустоту двора. Не курила, не двигалась — просто стояла. Лицо бледное, как бумага, волосы — тёмные, как тени. Было три часа ночи. Ольгу пробрал холод — не страх, а что-то глубже, будто тьма шептала ей что-то. А утром дверь той квартиры была открыта. Изнутри тянуло странным запахом — палёной пылью и чем-то ещё, словно стены хранили чужую тайну.
Ольга поднялась. Постучала. Тишина. Сердце колотилось, но она не ушла. Вызвала участкового, потом полицию. Те пришли молча, будто знали, что спешить некуда. Женщину нашли в комнате — сидящей в кресле, лицом к окну. Она смотрела в пустоту. Ни слёз, ни слов. Врачи сказали: «нервное истощение, затяжной стресс». Мужа не было. Исчез. Ни записки, ни следов. Соседи даже не вспомнили, что он тут жил.
С того дня Ольга потеряла покой. Дом стал чужим, будто его ритмы изменились. То ли пробудилось что-то, то ли тени сдвинулись, стирая границы между своим и чужим. Вещи начали пропадать — сначала с лестницы, потом из квартиры. Ключи, бабушкина брошь, письма от дочери, открытка от подруги. Будто дом забирал их потихоньку, без злобы, просто потому, что они ему были нужнее.
И вот она стояла с чемоданом, решив уехать к сестре. Хотя бы ненадолго. Всё внутри протестовало, но разум твердил: «Надо». Вышла, закрыла дверь, спустилась во двор. Но у калитки вспомнила — ключи остались на столе.
Вернулась. Поднялась. Дверь в квартиру была приоткрыта. Она точно помнила, что закрывала её. Рука дрогнула на ручке. Сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть. В голове мелькнуло: «А вдруг кто-то ждал, пока ты уйдёшь?»
Ольга вошла. В прихожей стоял чемодан. Не её. Похожий, но новенький, с биркой. Рядом — записка.
«Я тоже думала, что смогу уйти. Не смогла. Не повторяй моей ошибки».
Подписи не было. Только запах — тот самый, со второго этажа. Сухой, как из забытого погреба.
Ольга вышла. Чемодан не взяла. Села на скамейку. Смотрела, как солнце садится за панельными домами. Медленно, будто давая ей шанс.
А потом встала. И впервые за долгие годы ушла по-настоящему. Не «на время». Не «потом решу». Ушла не только из квартиры, но и из той ловушки, в которую дом её заманил.
**Наверное, иногда надо просто уйти.**
