**Чужая боль стала моей**
Сегодня я еле доплёлся до дома. День выдался адским: с утра шеф орал на всех подряд, к обеду свалили срочные отчёты, которые «нужны были ещё неделю назад», а в пробках я чуть не свихнулся. Десять лет в бухгалтерии крупной фирмы в Екатеринбурге — и с каждым годом вставать по утрам всё труднее. Смысл терялся где-то между бесконечными цифрами и переработками. Дома ждали старая «двушка», кот Васька, подобранный когда-то у подъезда, и стопка книг, на которые вечно не хватало времени.
Мечтал лишь о тишине, горячем чае и хотя бы часе без мыслей. Но, свернув к дому, заметил нечто странное.
На лавочке у остановки сидела старушка — в потрёпанном пальто, с авоськой в руках. Не просила денег, не привлекала внимания — просто сидела, глядя в никуда. Но глаза… глаза были мокрыми. Слёзы катились молча, а она лишь машинально вытирала их рукавом.
Я хотел пройти мимо. Голова гудела от усталости. Но сердце вдруг сжалось. Остановился. Промолчал. Потом шагнул ближе.
— Вам плохо? — спросил тихо.
Она вздрогнула, подняла на меня усталые, потухшие глаза. Попыталась улыбнуться, но не получилось.
— Да нет, ничего… Просто присела.
— Вы тут уже полчаса, — осторожно заметил я. — Может, чем-то помочь?
Она сжала авоську, будто решала, говорить ли. Вздохнула:
— Сегодня мужу было бы семьдесят. Купила пирог, свечку… А потом поняла — кому это? Одна в пустой квартире. Вот и засиделась. Глупо, правда?
Я молчал. Слова здесь были лишними.
— У меня как раз чайник горячий, — сказал. — С мёдом и лимоном. Пойдёмте?
Она нахмурилась:
— Серьёзно? Звать в дом первую попавшуюся бабку?
— Почему нет? Может, мы и соседи.
Она хмыкнула:
— А вы точно не псих?
Я рассмеялся:
— Псих предложил бы что-то покрепче чая.
Она встала, нерешительно сжимая авоську.
— Зовут Галина, — прошептала.
— Виктор, — кивнул я. — Теперь не чужие.
На кухне пили чай. Она рассказывала, как с мужем каждое лето солили огурцы, как он мастерил скворечники, как обожал Высоцкого. Я слушал, лишь изредка поддакивая.
— А вы давно один? — вдруг спросила.
— Пять лет, — ответил. — Жена ушла без ссор. Просто разлюбили.
— Детей?
— Не сложилось.
Галина вздохнула:
— Одиночество — как сквозняк. То не замечаешь, то пробирает до костей.
— Зато у меня Васька, — усмехнулся я. — С ним хоть про политику поболтать можно.
Она рассмеялась. Потом взглянула на часы.
— Спасибо, Виктор. Вы мне помогли больше, чем думаете. Пора идти.
— Заходите, — сказал я. — Чайник всегда на плите.
С тех пор она стала заглядывать. То с блинами, то с вареньем, то просто потрещать. Говорили о жизни, вспоминали, иногда молчали — и даже в тишине было не одиноко.
Я понял: иногда, чтобы спасти человека, достаточно просто подойти и сказать: «Я рядом».
