**Тайны сердца**
Я плакала в своей комнате, запершись, чтобы мать и сестра не увидели моих слёз. От обиды, от боли, от того, что взрослая жизнь началась не так, как я мечтала. В соседней комнате старшая сестра Алёна и мать, Людмила Петровна, обсуждали меня, осыпая упрёками, которые разносились по всему дому в нашем маленьком городке под Екатеринбургом.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась мать, глаза её горели гневом.
— Говори, кто отец? — голос Людмилы Петровны дрожал. — Хватит молчать! Признавайся, или…
Я, захлёбываясь слезами, смотрела на неё и не могла промолвить ни слова. Никто не узнает правду.
— Таня, ну чего молчишь? — встряла Алёна, стоя за спиной у матери. — Назови имя, мама разберётся! Сделал дело и смылся, да? Будешь одна с ребёнком? Я хоть от мужа родила, а ты…
— Если не скажешь, кто отец, — отрезала мать, — не жди от меня помощи. Можешь собираться и уходить! Одна мне сына на шею повесила, теперь вторая!
— Я от мужа родила Ванечку, не с улицы принесла, как некоторые! — Алёна бросила на меня многозначительный взгляд.
— От мужа? — фыркнула Людмила Петровна. — И где он, твой муж?!
— Вернётся, не переживай, — огрызнулась Алёна. — Поссорились, помиримся.
— Если бы хотел вернуться, давно бы пришёл, — отмахнулась мать. — Ты сама его выгнала, да так, что мужики после такого не возвращаются. Вела себя так, что любой бы сбежал!
— Не твоё дело! — Алёна вспыхнула, схватила куртку и выскочила из дома, хлопнув дверью.
Мать ещё долго допытывалась, но я молчала, как каменная.
— Тогда собирай вещи и уходи! — бросила Людмила Петровна и ушла на кухню, продолжая ворчать.
К вечеру я сидела у окна, глядя на заснеженный двор. Соседки, столпившиеся у дома, о чём-то шептались, но слов не разобрать.
А у них шёл жаркий разговор. Наталья, живущая напротив, слышала крики из нашего дома.
— Оля, ты не в курсе, что у твоих соседей творится? — спросила она, встретив Ольгу, возвращавшуюся из магазина. — Орут так, что весь двор слышит.
— Да Таня, наша тихоня, беременна, — ответила Ольга. — А от кого — молчит, вот и скандал.
— Может, Дима её парень? — предположила Наталья. — Он же за ней с института бегал.
— Нет, она с ним не встречалась. Да и вообще, ни с кем её не видели. Вот все и гадают.
Сестра-бунтарка
Алёна, моя старшая сестра, всегда была ветреной. Вышла замуж за Ивана, но верность хранила недолго. Я не раз замечала, как она тайком встречалась с местными парнями, пока муж был на ночной смене. Однажды видела, как она с Виталиком, местным балагуром, спускались под утро с чердака, хихикая, и разбежались в разные стороны.
— Как можно так? — думала я. — У неё же муж, сын…
Алёна ещё и выпивала, не обращая внимания на упрёки матери. А когда Иван ушёл, ей стало совсем наплевать.
Я знала, почему он ушёл. Однажды ночью, вернувшись со смены, он застал дома только сына, Ванечку. Алёна ушла днём, оставив ребёнка на меня. Я уложила его спать, а потом услышала, как хлопнула дверь. Иван, не найдя жены, отправился к Виталику, где всегда было шумно. Пытался увести Алёну домой, но та его прогнала.
Утром он собрал вещи и ушёл. Мать пыталась его остановить:
— Ваня, ты насовсем? А Ванечка? Что случилось?
— Алёна меня послала подальше, — горько ответил он. — У Виталика она, пьёт там. Я ночью всё видел. Вини свою дочь, не меня.
Мне было за него больно, сердце разрывалось. Когда Алёна привела его в дом, чтобы познакомить, я влюбилась с первого взгляда. «Какой он добрый, красивый, весёлый», — думала я, завидуя сестре.
Любовь запретная, но неизбежная
Я никому не признавалась в своих чувствах. После свадьбы Иван переехал к нам, и я радовалась каждому дню, видя его. Но он относился ко мне как к младшей сестре — шутил, улыбался, не более.
После рождения Ванечки Алёна почти не занималась сыном. Мать и я взяли заботы на себя, а Иван, когда не был на работе, проводил время с мальчиком. Я видела измены сестры, но молчала.
Узнав, что Иван живёт в вагончике на стройке, я собрала его вещи, напекла пирожков и пошла к нему. Он сидел с бутылкой вина, чего раньше за ним не замечалось.
— Привет, Ваня, — удивилась я. — Ты что с вином? Вот тебе вещи и пирожки.
— Привет, Тань, — устало ответил он. — Как нашла?
— Сказали, где ты. Здесь жить собрался?
— Нет, сниму комнату, — вздохнул он. — Надо с мыслями разобраться. Уезжать не буду, сын здесь.
Как всё случилось, я сама не поняла. Я потеряла контроль, а он шептал мне нежные слова. Потом я приходила ещё раз, но потом одумалась: «Нельзя так. Вдруг кто узнает? Слухов не оберёшься, да и Иван ещё не развёлся».
Беременность я заметила не сразу. А когда мать, пристально глядя на меня, спросила в лоб: «Кто отец?» — я молчала. С тех пор в доме начался хаос: мать кричала, Алёна подливала масла в огонь, а я не проронила ни слова.
К новой жизни
Утром я собрала чемодан и вышла из дома.
— Стой! — остановила меня мать, сменив гнев на милость. — Вот деньги и адрес тёти Кати. Я ей написала, живи у неё. А я скажу, что ты к мужу уехала. И вот пирожки в дорогу.
На вокзале я купила билет и села в поезд. Ехать было далеко, и страх сжимал сердце — я никогда не выезжала дальше нашего городка. Но соседкой в вагоне оказалась добрая старушка, Анна Ивановна.
— Как звать-то? — спросила она. — Я Анна Ивановна.
— Таня, — тихо ответила я, опустив глаза.
— Грустная ты какая, — заметила старушка, доставая е**Тайны сердца**
…И когда спустя годы мы все собрались за большим столом — Иван, наши дети, и даже Алёна, которая наконец-то нашла в себе силы начать жизнь заново, — я поняла, что все испытания были не напрасны, потому что привели нас к этому счастью.
