Меня зовут Светлана Николаевна. Я на грани. Не от усталости — давно привыкла не спать ночами и сдерживать слёзы. Не от одиночества — мужа не стало восемь лет назад, и с тех пор в моей квартире не звучал ни один мужской голос, кроме голосов сыновей. Но теперь страшно: рушится то немногое, что удалось собрать по крупицам.
Мой старший, Денис, студент. Ему всего двадцать, учится на втором курсе политеха. Младший, Серёжа, только пошёл в третий класс. Живём втроём в тесной двушке на окраине Москвы. Вернее, как живём — выживаем. Всё на мне: и школа, и учёба, и быт, и платежи. Работаю без выходных — днём в бухгалтерии, вечером подрабатываю кассиром, а в субботу — уборка и стирка. Родители помогают, но они пенсионеры, их копейки — капля в море. Каждая трата — как нож по сердцу, каждый новый рюкзак — подвиг.
Денис стал чужим. Заперся в комнате, повесил замок. Выходит только поесть. Ни разу не помыл за собой чашку, ни разу не пропылесосил. На замечания огрызается, иногда просто смотрит сквозь меня.
Но самое страшное случилось, когда он заявил:
— Мам, я женюсь. Будем жить здесь.
Сначала подумала — бредит. Потом взглянула в глаза и поняла: серьёзно.
— Ты в своём уме? — прохрипела. — У тебя ни гроша, работы нет! Где вы спать будете? Где нам спать?
А он — каменный, холодный:
— Моя комната — наша. Хватит.
— Я не разрешаю!
— Тебе не решать. Я взрослый.
Рыдала ночь напролёт. Больше, чем на похоронах мужа. Потому что это предательство: я отдала ему всё, а он даже не подумал: мам, как ты?
Через неделю привёл Настю — ту самую, с которой решил «строить семью». Взглянула на неё: милая, но глупая. Такая же ветреная, как он.
— Кормить вас не буду! — крикнула в отчаянии. — У нас с Серёжей одна кровать на двоих!
— Не надо, — отрезал он. — Дед поможет. У Насти родители тоже.
Не выдержала, позвонила её матери. Оказалось, они и не знали ни о свадьбе, ни о переезде. Приехали в тот же вечер, увели Настю. Та орала, что я сломала ей жизнь. Но через три дня вернулась. С сумками. И осталась.
Теперь живут у нас. Питаются отдельно — не спрашиваю, на какие деньги. Может, дед даёт, может, она в интернете торгует чем. Страшно думать. Я больше не лезу. Нет сил.
Мы с Серёжей по-прежнему спим на одном диване. Денис с «женой» — за закрытой дверью. Иногда слышу их смех. И мне хочется реветь. Потому что это не счастье. Это плевок в мою жизнь.
Что делать? Выгнать? Но как? Он же мой. Но в то же время — чужой.
Не знаю, сколько ещё выдержу. Но каждый вечер засыпаю с одной мыслью: «Господи, пусть это всего лишь дурной сон…»
Вывод: дети — это навсегда. Но иногда они вырастают в совершенно незнакомых людей.
