Меня зовут Ольга, мне 60 лет, я живу в Ярославле. Всю жизнь старалась быть хорошей матерью — терпеливой, заботливой, любящей. Моего сына, Дмитрия, я родила в 36 лет. Это был выстраданный ребёнок. Мы с мужем прошли через годы надежд, слёз и разочарований, прежде чем я увидела заветные две полоски на тесте. Дима стал нашим солнцем, нашим счастьем.
Когда он появился на свет, мы с супругом — Виктором — будто заново родились. Давали ему всё: ласку, поддержку, внимание. Его баловали все — и мы, и бабушки с дедушками. Да, иногда перегибали палку. Воспитатели говорили, что портим ребёнка — мы слушали, но ничего не меняли. Он вырос избалованным, но с добрым сердцем.
В школе учился неважно. После девятого класса поступил в колледж, о вузе и мечтать не приходилось. А потом — горе: Виктора не стало. Внезапно, тяжело, несправедливо. Я осталась одна с сыном и престарелой мамой, которая жила с нами и помогала растить Диму.
Втроём ютились в двушке. Жили скромно, но дружно. Сын работал, зарабатывал немного, но хоть что-то. А два месяца назад он привёл в дом Алису.
Это не просто девушка — это стихийное бедствие. Не хочу осуждать внешность, но у неё волосы, будто радуга, кольцо в брови, руки — как тетрадь для эскизов, одежда — словно из комиссионки, да ещё и явно не по размеру. Сначала думала — погостит и уйдёт. Но нет — осталась. И с тех пор в доме царит хаос.
Алиса ведёт себя как хозяйка. Берёт еду без спроса, таскает подруг — шумных, наглых. Хохочут, орут, ванну занимают на час. А главное — она НИЧЕГО не делает! Не готовит, не моет посуду, не работает. Целыми днями сидит в телефоне.
Попыталась поговорить с Димой. А он мне:
— Мы с Алисой поженимся, как только соберём на свадьбу. Она уже почти моя жена.
На какие деньги? Сын получает тридцать тысяч. Всё уходит на одежду, гаджеты, кафе. А Алиса… даже не пытается искать работу. Когда я намекнула, что вчетвером в двушке тесно, что пусть снимают жильё, Дима взорвался:
— Мам, ты же знаешь, у нас нет денег!
Алиса тут же разрыдалась. Искренне? Вряд ли. Хотелось и плакать, и смеяться. Объяснила:
— Вы живёте за мой счёт. Я плачу за квартиру, покупаю еду. А ты, Дима, тратишь зарплату, как ребёнок. Это несправедливо.
Вроде согласился. Пообещал найти работу и съехать. Я обрадовалась — зря. Прошёл месяц — ничего. Алиса по-прежнему сидит у меня на шее. Сын покупает еду — но только себе. Мы с мамой доедаем остатки.
Терпение заканчивается. Алиса даже тарелку за собой не уберёт. Ни стыда, ни совести. Не выдержала, снова поговорила:
— Вам уже под тридцать. Где ваше уважение? Где взрослость? Почему я, пенсионерка, тяну вас обоих?
Дима молчит. Алиса делает вид, что это её не касается. Мама, ей 84, шепчет по вечерам:
— Оль, так больше нельзя. Надо что-то решать.
Но как выгнать родного сына? А если появятся внуки — они тоже будут жить в моей комнате?
Я в тупике. Сердце болит от обиды, одиночества и бессилия. Неужели ради этого я жила, растила, боролась? Страшно — ведь я теряю сына. И пока Алиса хозяйничает в доме, теряю и покой.
Что бы вы сделали на моём месте?
