Ну, слушай, вот такая история…
Анфиса шла домой с работы, а над Москвой уже нависли тяжёлые тучи, будто кто-то растянул чёрное одеяло. Дождь хлынул внезапно, прямо как из ведра, и девушка моментально промокла насквозь. Зонт, конечно, забыла дома, но вспомнила, что рядом — квартира родителей мужа. «Пережду у них», — подумала Анфиса, зашла в подъезд, поднялась на этаж, постучала. Тишина. Уже хотела уходить, как заметила — дверь приоткрыта.
Вошедши, она сняла мокрую куртку, повесила в прихожей. И тут из кухни донёсся шёпот… и её имя.
— …и этот её вечно писклявый голос, — раздражённо говорила Светлана Геннадьевна, свекровь Анфисы. — Ну не пара она Серёжке, вот и всё. Говорила ему — найди девушку покрепче характером. А эта… бесхребетная.
Анфиса застыла. В груди стало тяжело. Волосы липли к лицу, но она не чувствовала ничего, кроме холода — не от дождя, а от этих слов.
— Квартира родительская, сама ничего не заработала, — продолжала свекровь. — И хозяйка никудышная. Ребёнка воспитывать не умеет. Я ей объясняю, как правильно кормить, купать, укладывать. А она? Кивает, а делает по-своему! Упрямая! Серёжа просто ослеп, вот и не видит, что она ему не пара. Не его это девушка…
Анфиса выскользнула так же тихо, как и зашла. Дождь всё ещё стучал по тротуару, но внутри у неё стало пусто. Она так старалась… Помнишь, когда первый раз у свекрови гостила? Мыла окна перед приездом, пекла пирог, доставала лучший сервиз. А Светлана Геннадьевна, едва переступив порог, тут же начала допытывать: «А сама квартиру купила?», «А кто у тебя родители?»… И Анфиса терпела, молчала, улыбалась.
— Я больше не поеду к твоим родителям, — сказала она вечером мужу.
— Как скажешь, — обнял её Сергей. — Но запомни: я выбрал тебя. А мама… ну, она останется мамой.
Годы пролетели. Дочка, Злата, подросла, уже в старших классах. Анфиса сделала карьеру, стала финансовым директором крупной фирмы. Свекровь звонила редко, сухо, но Анфису это больше не задевало. Она научилась жить без её одобрения.
Однажды они с Златой гуляли в парке и случайно встретили Светлану Геннадьевну. Та, к удивлению Анфисы, сама подошла, улыбнулась:
— Привет, девочки! Можно к вам присоединиться?
Анфиса молча кивнула. Шли по аллее, слушали, как Злата болтает без умолку. И вдруг свекровь достала деньги, когда внучка захотела мороженое.
— Я сама куплю, — сказала Анфиса.
— Да что ты! — махнула рукой Светлана Геннадьевна. — Разве мне нельзя внучке мороженое купить?
Пока Злата уплетала сладкое, они сели на скамейку. Тишина была неловкой, пока свекровь не нарушила её:
— Анфисочка… помоги разобраться. С пенсией там что-то напутали, бумаги непонятные. А Серёжа вечно занят…
Анфиса впервые за долгое время улыбнулась ей искренне.
— Конечно, приходите завтра утром, вместе разберёмся.
— Спасибо, доченька, — облегчённо вздохнула та.
И с этого дня что-то изменилось. Свекровь стала звонить чаще. Спрашивать совет. Слушать. И Анфиса — хоть и не сразу — отвечала. Потому что злости уже не было. Осталась лишь мудрость.
На Новый год поехали всей семьёй к родителям Сергея. Когда остались наедине, Светлана Геннадьевна вдруг тихо сказала:
— Прости меня, Анфиса. Я была дурой. Боялась, что сын ошибётся. А ты… ты умница. И Злату прекрасно воспитываешь. И Серёжу любишь. А я только мешала.
Анфиса вздохнула.
— Всё хорошо, Светлана Геннадьевна. Правда.
И в тот момент она вдруг поняла: теперь она действительно часть этой семьи. Не потому, что заслужила одобрение. А потому что больше в нём не нуждалась.
