Внезапная свобода: как Агриппина обрела покой без мужа
Агриппина едва держалась на ногах от усталости. Смена на фабрике позади, дети — на её плечах, хозяйство — тоже, а муж… Муж, как водится, развалился на диване и даже не подумал руку протянуть. Она привыкла терпеть, не затевать ссор, но в тот вечер не выдержала. Разразился скандал — глухой, горький. Ипполиту не по нраву пришлось, что на него голос повышают. Молча встал, накинул фуфайку и бросил ледяным тоном:
— Когда очухаешься — звони. А я пока у матери.
И хлопнул дверью так, что стёкла в рамах зазвенели. Агриппина машинально шагнула вслед… но остановилась. Не крикнула. Не стала упрашивать остаться. Просто опустилась на диван и замерла. В доме повисла тягостная тишина.
Первые ночи спала плохо. Подушку слезами залила, сердце разрывалось. Но утро… утро наступило иное. Дети без суеты позавтракали, посуду убрали, об отце ни полслова. Лишь вечером, присев рядом, Агриппина наконец заговорила:
— Волнуетесь, что мы с папой поругались?
— Нет, мам. Теперь у нас тихо и хорошо, — спокойно ответил старший, Ваня.
Словно ножом по сердцу. Вдруг осознала: дети не тоскуют. Будто глотнули воздуха свободнее. Да и она сама — впервые за много лет — чувствовала покой. Никто не придирался к ужину, не раскидывал портянки по углам, не ворчал, что чай слишком сладкий.
Прошёл месяц. Ипполит не объявлялся. Ни звонка, ни записки. Но в доме царил лад: дети помогали, полы блестели, а Агриппина, вернувшись с фабрики, успевала присесть, чаю испить, передохнуть. Не нужно было носиться по плите, готовя мужу три перемены блюд, потому что «щи не те», «каша пресная» или «пироги сгорели». Она вдруг поняла: живёт. По-настоящему.
И вот, ровно через месяц, в дверь постучали. Агриппина открыла… и чуть не лишилась чувств. На пороге стоял Ипполит с узлом и усмешкой.
— Ну? — бросал он вызывающе.
— Что «ну»? — не поняла она.
— Давай, признавайся, что скучала, что без меня тяжко, что виновата… Жду, — голос его огрубел.
Но Агриппина лишь выпрямила спину.
— А я не скучала. И не виновата. Знаешь, мне легче стало. Мы с детьми управляемся. В избе чисто, тихо. Едим, что приготовлю, и никне не ноет. Не обязана я прислуживать. Просто живу. И, кстати, алименты теперь платить будешь.
— Какие ещё к лешему алименты?! Разводиться я не собираюсь! — закричал он, багровея от злости.
— А я — собираюсь. Дети меня поддерживают.
— Да кому ты такая сдалась?!
Развод дался нелегко. Ипполит цеплялся за каждую ложку, делил каждый лавку. Агриппина прошла через суды, слёзы, униженья… но выстояла. Больше она не была тенью мужа. Была собой.
Теперь в её доме порядок и тишина. Агриппина пока не знает, захочет ли снова замуж. Не думает об этом. Сейчас — ей хорошо. А значит, всё было не зря.
