Дар на остановке: как одна куртка изменила её жизнь
Елена стояла на остановке в слезах, обнимая сына и мужа. Только что она вернулась от брата, куда уехала после ссоры. В душе было тяжело, ныло, горело. Но тут Сергей, её муж, аккуратно поправил ей шарф и вдруг сказал:
— У меня для тебя сюрприз.
— Какой ещё сюрприз? — удивилась Елена, всхлипывая.
— Убежала и не заметила… Дома увидишь.
А накануне Елена стояла в торговом центре, согнувшись под старым пуховиком, пропитанным воспоминаниями, уставшая и потерянная. Она выбирала подарок для матери — той самой женщины, которая вечно недовольна, вечно сравнивает, вечно ставит брата выше.
С детства Елена была «на вторых ролях». Андрею — машинка, ей — кукольная кроватка. Ему — ключи от машины, ей — бижутерия. Даже похвалы доставались не ей. Мать восхищалась сыном, забывая, что подаренный им сервиз был куплен на её же деньги.
Елена терпела. И в шестнадцать, дрожащим голосом спросив: «Почему ты любишь Андрея больше?», услышала в ответ фразу, которая врезалась в память:
— Он же мужчина, им больше нужно.
Хотя отцу, мужчине, в этом доме тоже не хватало ни заботы, ни любви. Он был тихим, серым, сломленным.
Елена жила в тени недолюбленности. И, выйдя замуж, мечтала наконец почувствовать тепло. Сергей был простым, честным, рабочим. Его мать умерла, когда ему было три, и он рос без материнской ласки.
А Елена всё пыталась заслужить любовь своей матери — покупала подарки, старалась. На её день рождения она потратила почти всю зарплату на кольцо с сапфиром, не зная, что брат подарит обычные клипсы… которые мать наденет и не снимет. А её дорогой подарок даже не распакует.
— Боюсь потерять… — отмахнулась мать, когда Елена осмелилась спросить.
И в ней вскипело. Не обида. Злость. Яркая, острая. Но она снова проглотила её. А вечером сорвалась. Накричала на Сергея за недосушенное бельё, на сына за разбросанные игрушки. Муж попытался успокоить:
— Я же ужин приготовил, из садика забрал…
— Сам ты ничего не умеешь! — выкрикнула она, хлопнула дверью и ушла.
В итоге оказалась у брата. Там, где не ждала тепла, его получила. И Катя, его девушка, и пельмени со сметаной, и добрые слова, и… правда.
За чаем Андрей рассказал то, о чём она не подозревала. Виктор — прораб, с которым мать когда-то крутила роман.
— Я не отцовский сын. Знаю это с детства. Она таскала меня с собой, даже когда Виктор её бросил. Она любит не меня, а его. Через меня.
На морозе, под звёздами, в Елене что-то перевернулось. Впервые она увидела свою жизнь без прикрас.
По дороге домой она позвонила Сергею:
— Я… почти всю зарплату потратила. На кольцо маме…
— Знаю, — ответил он.
— Знаешь?
— Ты не кольцо покупала. Ты покупала любовь. А она не продаётся. Если бы продавалась — я бы всё давно купил. Для себя. И для Стёпки.
Слёзы хлынули снова.
— Я так вас люблю… Простите меня…
— Глупая. Но моя. За тобой приеду.
На остановке они были вдвоём. Стёпка смеялся, щёки алели. Сергей поправил шарф.
— Хочешь, завтра пирог испеку? — прошептала Елена.
— Хочу. А у меня — подарок. Дома посмотришь.
Она боялась. Думала, может, заявление о разводе. А дома… висел новый пуховик. Тёмно-синий. Простой. Без логотипов. Зато — новый.
— А то до пенсии в старом будешь ходить, чтоб маму не расстроить, — усмехнулся Сергей.
Елена разрыдалась. Он молча ушёл мыть посуду.
— Я хочу, чтобы у Стёпки была мать, — сказал он. — А не женщина, которая всё время оглядывается на другую. На твою мать.
Этой ночью Елена не спала. В голове кружились мысли, в груди — стыд и странное облегчение.
Утром позвонила мать.
— Съезди на рынок за мясом. Мне нужно.
Елена вздохнула.
— Прости, мама. Не могу. Попроси Андрея. Или съезди сама. У меня сын. А мужчины, ты же знаешь, требуют больше внимания, чем женщины.
И она положила трубку. Впервые в жизни — без страха.
