Вот адаптированная и переработанная версия истории в соответствии с вашими требованиями:
—
**Отецский ультиматум**
Я, Алевтина, до сих пор не могу отойти от того, что случилось за обедом у моей новой свекрови, Галины Петровны. Мой сын, Егор, пятилетний ангел с манерами интеллигентного человека, попросил добавки, и что вы думаете? Свекровь, даже бровью не повела, взяла недоеденную котлету со своей тарелки и переложила ему! Я онемела, будто мне вылили на голову ведро студеной воды. Егор, мой воспитанный мальчик, промолчал, а я сидела, сжимая ложку до побелевших костяшек, и думала: это что, теперь так принято? Котлеты с ее тарелки вместо добавки? Уже за гранью, но пока держусь, хотя внутри все кипит.
Мы с Артёмом, моим мужем, недавно расписались, и это был один из первых визитов к его родителям. Галина Петровна — женщина солидная, бывшая завхоз в больнице, привыкла, чтобы всё крутилось вокруг ее правил. Я старалась быть идеальной невесткой: помогала на кухне, хвалила ее борщ, улыбалась, даже когда она учила меня, как «правильно» варить гречку. Но этот случай с котлетой вышиб меня из седла. Я ведь не просто мама, я та, кто следит, чтобы Егор ел чистую, свежую еду, а не чьи-то недоедки, пусть даже от родной бабки!
Тот день начался мирно: мы сидели за столом, ели борщ, пюре с котлетами — Галина Петровна постаралась, наготовив на целый взвод. Егор, мой умник, доел свою порцию и вежливо спросил: «Бабушка, можно ещё котлетку?» Я умилилась — он у меня всегда такой культурный, даже «пожалуйста» не забывает. Свекровь расцвела: «Конечно, Егорушка, сейчас!» И тут началось. Вместо того чтобы достать свежую котлету из сковородки, она подцепила вилкой ту, что лежала у нее на тарелке — наполовину обглоданную, с кусочком подливы, — и шлёпнула её Егору. Я остолбенела. Егор посмотрел на котлету, потом на меня, но, как истинный маленький джентльмен, промолчал и начал есть.
Я сидела, как на раскалённых углях. В голове крутилось: она что, всерьёз? Разве так можно? Хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Артём, уловив мой взгляд, шепнул: «Лева, не заводись, мама просто хотела угодить». Угодить?! Это называется угодить? Я бы поняла, если бы котлеты закончились, но на плите стояла целая сковорода, дымящаяся, свежая! Почему нельзя было взять оттуда? Я стиснула зубы, улыбнулась и промолчала, но внутри бурлило. Егор доел, сказал «спасибо» и убежал смотреть мультики, а я осталась пережёвывать эту дикость.
Когда мы с Артёмом помогали убирать со стола, я не выдержала: «Ты видел, что твоя мать сделала? Она дала Егору свою недоеденную котлету!» Он отмахнулся: «Брось, Лева, ерунда, она просто не сообразила». Не сообразила? А я вот сообразила, что это не просто невежливо, но и противно! Я не из тех, кто кричит о микробах, но между «поделиться печеньем» и «совать ребёнку свои объедки» есть разница. Я напомнила Артёму, что Егор — мой сын, и я не хочу, чтобы он ел то, что кто-то уже потрогал. Он вздохнул: «Ладно, я скажу маме». Но я знаю, что он ненавидит ссоры, и его «скажу» обычно растворяется в воздухе.
Галина Петровна, вернувшись на кухню, учуяла моё напряжение: «Алевтина, что-то не так? Борщ пересолен?» Я выдавила улыбку: «Нет, всё прекрасно, просто голова болит». Не могла же я прямо ляпнуть: «Вы чего моему сыну свои объедки подсовываете?» Но я решила — в следующий раз буду начеку. Если она опять потянется к его тарелке, я вежливо, но чётко скажу: «Галина Петровна, давайте возьмём свежую, там ещё есть». Или сама встану и принесу Егору нормальную еду. Конфликт не нужен, но и молчание — не выход.
Позже я рассказала подруге, и она чуть не лопнула от смеха: «Лева, это что, теперь Егор будет доедать за бабкой? Составь ей опись блюд, чтобы знала, что можно!» Я хиханула, но внутри было не до шуток. Дело не в котлете — дело в границах. Я уважаю свекровь, но у меня свои принципы. Егор и так слишком вежливый, он не скажет «фу», даже если ему противно. Но я — его мать, и обязана защищать, даже от бабушкиной «заботы».
Теперь думаю, как избежать повторения. Может, приносить Егору свою еду? Или садиться так, чтобы она не могла к нему дотянуться? Шучу, конечно, но я хочу, чтобы она поняла: у меня свои правила. Артём пообещал «намекнуть» маме, но я уверена — она не изменится. Она из тех, кто свято верит в свою правоту. Пока просто слежу за Егором, как коршун, и учу его говорить «нет, спасибо», если дают что-то подозрительное. А та котлета до сих мерещится. Если так пойдёт дальше, начну таскать с собой контейнер с безопасной едой. Или, может, просто скажу свекрови всё как есть? Но это уже другая история, а пока просто дышу глубже и глажу Егора по голове, радуясь, что он у меня такой золотой.
