**Дневник.**
Сегодня опять тяжелый день. Вернулся с работы в нашу уютную хрущёвку в Люберцах — а там Люба рыдает. Моя обычно стойкая, как дуб, жена сидит на диване, лицо в ладонях. Всё тело сотрясается от рыданий.
— Что случилось? — вырвалось у меня, и сумка с грохотом упала на пол.
Она лишь махнула рукой, резко встала и ушла на кухню, где принялась громыхать кастрюлями. Я, чувствуя, как внутри всё сжимается, пошёл следом. Села за стол, пытаясь поймать её взгляд.
— Люба, ну что там? Говори же! — голос дрожал.
— Да что, что… — сквозь зубы бросила она, не отрываясь от плиты. — Свёкруха заходила. Наговорила.
— Что наговорила? Давай, выкладывай! — я наклонился, сердце колотилось как бешеное.
Она глубоко вздохнула, вытерла руки о передник и наконец посмотрела на меня. Глаза — красные, опухшие.
Я повторил вопрос, но голос уже дрожал от дурного предчувствия. Люба, будто собравшись с духом, заговорила:
— Наталья, жена нашего Дениса, приходила. Говорит, у сына… ребёнок на стороне.
Я застыл, будто меня окатили ледяной водой. Денис и Наталья давно жили как кошка с собакой — их склоки стали притчей во языцех. Я даже иногда оправдывал сына, считая, что невестка слишком придирается. Но завести ребёнка, не разведясь? Это уму непостижимо. Я смотрел на Любу, не веря своим ушам.
— Ты уверена? Может, Наталья просто ревнует? — хрипло выдавил я.
— Денис сам ей сознался, — голос её дрогнул. — Сказал, что у него дочь.
— Дочь?! Его?! — я сжал кулаки.
Она кивнула, и слёзы снова потекли.
— Подробностей не знаю! — резко повернулась она к плите. — Денис сказал, что девочка слабенькая, часто болеет. Поэтому и признался.
— Ну и ну… — выдохнул я, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Я с ним поговорю. Мужской разговор.
— И что ты скажешь? — резко обернулась Люба, глаза сверкали гневом.
— Скажу, чтобы завязывал с этим цирком! Или живёт нормально с женой, или…
— Они разводятся! — перебила она, голос сорвался.
Я обмяк на стуле, будто из меня выпустили весь воздух. Развод? Ещё один удар. Зажмурился, пытаясь собраться.
— Всё равно поговорю, — упрямо буркнул я. — Это же безобразие!
— Я уже звонила ему, — призналась Люба, опустив глаза. — Как только Наталья ушла.
— И что? — я наклонился, гнев клокотал внутри.
— Сказал, пусть не волнуемся. Что всё уладится, — горько усмехнулась она.
— Уладится?! — взорвался я. — Он семью рушит, ребёнка на стороне заводит, а это у него «уладится»? Да что он себе позволяет?!
Люба вдруг отвернулась, и я услышал тихие всхлипы. Она плакала у плиты, где шипел жареный лук.
— Люба, ну чего ты? — спохватился я, но голос смягчился. — Слёзы делу не помогут.
— Денис сказал… девочка родилась слабенькой, — всхлипнула она. — Часто болеет. Поэтому он хочет быть с ней.
Я стиснул зубы.
— Вот тебе и раз… — простонал я. — За грехи, видно…
— Не смей так говорить! — она резко обернулась, глаза горели. — Это же ребёнок!
— Ладно, ладно, — я поднялся и неуклюже обнял её. — Слёзы не выход. Чёрт, вот бы взять ремень да проучить нашего Дениску… Но поздно. Воспитывать надо было раньше.
Люба уткнулась мне в плечо, продолжая плакать.
— Что нам теперь делать, Иван? — прошептала она. — Как это принять? Я должна теперь полюбить эту девочку, а у меня только обида…
— Обида? На кого? — нахмурился я.
— На неё! Из-за её болезни Денис бросает Наталью!
— Не ребёнок виноват, а Денис, — жёстко сказал я. — И, если честно, счастья у них с Наташей давно не было. Три года вместе — одни скандалы. Хорошо хоть детей у них нет… — я запнулся. — Хотя странно. У них не получалось, а на стороне — получилось. Может, дело в Наталье?
— Она проверялась! — сразу вступилась Люба. — Врачи сказали, здорова, может рожать!
— Врачи сказали, а родила другая, — мрачно заметил я. — И ребёнок слабый… Ничего, мы с тобой её выходим.
— Что? — Люба отпрянула. — Почему мы?
— Выходим и на ноги поставим! — уверенно заявил я. — Помнишь, моя бабка рассказывала, что мать моя родилась хилой? Чуть не умерла. И сама бабка в детстве была слабенькой. Видно, наследственное. А потом обе до восьмидесяти дожили! Сколько девочке?
— Полтора года, — тихо ответила Люба.
— Полтора? — я нахмурился. — Значит, сколько Денис на две семьи живёт? Ну и ну… Как её зовут?
— Не знаю, он не сказал.
— А эту… женщину?
— Тоже молчит.
— Надо их всех позвать, — решительно сказал я. — Дениса, эту женщину и ребёнка.
