Татьяна Ивановна сидела на скамейке под старой яблоней, ветки которой гнулись под тяжестью спелых плодов. Урожай выдался на славу, прямо как в том самом девяносто седьмом, когда она с дочкой Катей варила варенье. Теперь же яблоки падали на землю, оставляя на её старой клетчатой юбке коричневые пятна. Она даже не пыталась встать — всё равно юбка уже видала виды. Рядом, на верёвке, дремала коза Нюра. Соседи норовили пожаловаться, если Татьяна отпускала её гулять: уж больно любила Нюра то бельё с верёвок стащить, то клумбу изрыть. Особенно ей нравились бархатцы.
— Свёколка скоро созреет, — сказала Татьяна, глядя на Нюру. — Угощу тебя, хоть ты и не заслужила. Кто у Марфы петрушку сжевал? Придётся делиться урожаем… Эх, Нюра, дождь собирается, а ты разлеглась. Пойдём в сарай, а то промокнем.
Тучи сгущались, где-то вдали сверкнула молния. Татьяна вздохнула и пошла снимать бельё. Оно ещё не совсем просохло, но лучше убрать сейчас, чем потом отмывать грязь — верёвки провисли, а подтянуть их у старушки уже не было сил.
— Эй, дома кто есть? — раздался голос.
Татьяна вздрогнула, чуть не уронив простыню. У калитки стояла девушка в джинсах и лёгкой кофточке. Лицо её, с родинкой над губой, казалось смутно знакомым, будто со старой фотокарточки. «Простите, Дмитрий Кузнецов тут живёт?» — спросила она с лёгким нетерпением.
— Нет такого, — ответила Татьяна, разводя руками. Порыв ветра вырвал простыню, но девушка ловко поймала её и протянула обратно.
— Как нет? — растерялась гостья, доставая из кармана бумажку. — Вот адрес, ваш же?
Татьяна взглянула на листок. Адрес был её — улица, дом, всё сходилось. Но никакого Дмитрия здесь и в помине не было. «Откуда у тебя это?» — спросила она, чувствуя, как сердце сжимается от непонятной тревоги.
— Кто он тебе, этот Дмитрий? — добавила Татьяна, стараясь говорить ровно.
— Высокий, симпатичный, волосы тёмные, а глаза… как у вас, серые, — ответила девушка, и её голос дрогнул.
Татьяна покачала головой. «Кузнецовых у нас давно нет. Был один, тракторист, но его уж лет пятнадцать как нет», — сказала она, вспоминая старого соседа.
Девушка будто сдулась, как воздушный шарик, который Катя так обожала в детстве. Плечи её поникли, взгляд потух. «Как же мне его найти?» — прошептала она, скорее себе, чем Татьяне.
Крупные капли дождя застучали по крыше. Татьяна сунула бельё девушке: «Неси в дом, а я Нюру в сарай». Та, растерянная, послушно пошла к крыльцу. Татьяна, справившись с козой, вернулась в дом, где гостья всё ещё стояла в сенях, прижимая бельё.
— Как звать-то тебя? — спросила Татьяна, отряхивая руки.
— Алина, — ответила девушка, и на её лице мелькнула слабая улыбка, обнажив ямочку на щеке.
— А я Татьяна Ивановна. Пойдём, чайку попьём, куда ты под дождём? — сказала хозяйка, ведя гостью на кухню.
Пока чайник закипал, Татьяна достала смородиновое варенье, поставила чашки. Алина молчала, нервно крутя ложку в руках. «Ты одна живёшь?» — спросила она, заметив, как Татьяна долго искала вторую чашку, смывая с неё пыль.
Татьяна кивнула, но солгала: «Одна. Муж, Михаил, шесть лет как нет. Дочка Катя в городе, с внуками раз в месяц навещает». Она не хотела признаваться, что Катя после смерти отца ни разу не приезжала. Зачем чужим людям свои беды выкладывать?
Алина слушала рассеянно, её мысли были далеко. Татьяна, разливая чай, решилась: «Кто он, твой Дмитрий?»
Алина вздохнула, и её голос задрожал: «Теперь уже никто, наверное». Она рассказала, как встретила его в маршрутке, как он пригласил её в кафе, потом в гостиницу. «Я думала, это навсегда, — прошептала она. — Он дал мне этот адрес, сказал, что живёт в деревне, но в городе был проездом. Звал приехать».
Татьяна слушала, и в её груди росла тяжёлая грусть. Она вспомнила свою молодость, когда комбайнёр Виктор обещал ей золотые горы, а после гулянки исчез, узнав, что она ждёт ребёнка. Хорошо, что Михаил, её будущий муж, принял её с Катей, не упрекая. «У меня тоже был такой Виктор, — сказала она. — Обещал многое, а потом как сквозь землю провалился. Но жизнь свела меня с хорошим человеком».
Алина улыбнулась, пряча лицо в ладони. Они говорили долго, дождь за окном стих, но ни одна не торопилась. Алина взглянула на часы, и Татьяна подсказала: «До станции недалеко, три километра пешком, успеешь на электричку». Она собрала гостье банку варенья, обняла и шепнула: «Настоящая любовь ещё отыщет тебя».
Алина, вытирая слёзы, улыбнулась и ушла. Татьяна долго смотрела ей вслед, а потом пошла выпускать Нюру. В её сердце теплилась надежда: может, и для неё жизнь ещё припасёт что-то хорошее.
