**«Убирайся из нашей квартиры! Сын мой матери не оставит!»**
Моя душа рвалась на части от боли и злости. Свекровь моя, Людмила Петровна, боготворила бывшую любовь моего мужа, девушку по имени Алевтина. Их роман начался в юности, когда им едва стукнуло восемнадцать, и вскоре у них родилась дочь. В ЗАГС они не спешили, жили то вместе, то врозь, но свекровь души не чаяла в Алевтине и внучке – других-то у неё не было.
Жизнь Алевтины и моего мужа, Дмитрия, была как циклическая пьеса: год вместе, потом два-три года порознь, когда она сбегала к другим кавалерам, а потом снова возвращалась. И так – пока их дочери не исполнилось двенадцать. В один из таких разрывов Дмитрий встретил меня. Он мечтал о крепкой семье, где ребёнок не будет рассказывать про «новых пап», а я всей душой хотела ему эту стабильность. Так началась наша история, полная надежд, но омрачённая тенями прошлого.
Мы поселились в его квартире в Екатеринбурге, где жила и его мать. С первого дня я ощущала её ледяное презрение. Она не скрывала, что я ей не по душе, и при каждом удобном случае вспоминала Алевтину. Стоило мне выйти за хлебом, как в гости являлась она – Алевтина, с бутылкой полусладкого и слащавыми разговорами про «старые добрые деньки». Как-то раз я услышала её колкий шёпот:
— Не обживайся, Лиза. Дима ко мне вернётся. Так было всегда.
А свекровь, качая головой, добавила:
— Поскорей бы…
Когда я забеременела, Дмитрий ликовал. Но чем сильнее он радовался, тем мрачнее становилась Людмила Петровна. Наедине она заводила тяжёлые разговоры, уговаривая меня избавиться от ребёнка:
— Пойми, Лизка, я же о тебе беспокоюсь. Дима с тобой наиграется и бросит, как обычно. Вернётся к Алевтине. А мне других внуков не надо, хватит одной девочки. На, возьми деньги, пока не поздно.
Её слова жгли, как соляная кислота. Я отказалась, но она не унималась, словно нарочно подливая масла в огонь. Чувствовала, что ждёт моего срыва, чтобы потом сказать: «Ну, я же предупреждала». В конце концов, я не выдержала и поставила Дмитрию ультиматум: либо мы съезжаем, либо развод.
Людмила Петровна, услышав это, расплылась в улыбке:
— Ну всё, Лиза, собирай чемоданы! Сын мой матери не оставит!
Мы продали квартиру, докупили с родительских сбережений и купили свекрови однушку, а себе – двушку. Когда я родила сына, мы уже жили в новом доме, где не было ни Алевтины в вызывающем мини, ни её ехидной ухмылки. Со временем та вышла замуж и переехала с дочкой и новым мужем к Людмиле Петровне. В однушке им было тесно, но меня это уже не касалось.
Жизнь будто наладилась: я вернулась на работу, сын пошёл в садик, и всё казалось спокойным. Но беда пришла неожиданно – свекровь сломала обе ноги. Несчастный случай, после которого она не могла встать. У Алевтины была грыжа, ухаживать она не могла, да и брак её к тому времени развалился. Людмила Петровна должна была лежать в гипсе два месяца, и Дмитрий решил перевезти её к нам.
Наш сын переехал в нашу спальню, потому что бабушка, которую он видел впервые, пугала его. Месяц мы жили втроём: днём Дмитрий приезжал покормить мать, а вечером забота ложилась на меня. Я стискивала зубы, но вскоре заметила, что мои вещи будто кто-то перебирал, косметика стояла не на месте. Но как? Ведь свекровь не вставала с кровати!
Разгадка пришла, когда сын заболел, и я осталась дома. Услышала, как щёлкнул замок, и подумала, что это Дмитрий вернулся раньше. Но в прихожей стояла Алевтина. Оказалось, свекровь отдала ей ключи от нашей квартиры! Та приходила днём, болтала с Людмилой Петровной и рылась в моих вещах, будто в своём комоде.
Когда я застала её, она даже не моргнула. Прошла мимо, будто я воздух, и направилась к свекрови. Из комнаты донёсся их сдавленный хохот. Я дрожала от бешенства. Это мой дом! Я ухаживаю за женщиной, которая меня ненавидит, кормлю её, терплю её колкости, а мой сын боится её. А она зовёт сюда Алевтину, чтобы потешаться надо мной?
— Вон отсюда! – закричала я, вырывая у неё ключи. – Это моя квартира, и ты сюда больше не суйся!
Она лишь усмехнулась:
— Я не к тебе пришла, Лизка. Уйди и не мешай!
Свекровь подхватила, осыпая меня оскорблениями. Но я уже не слушала. Схватив Алевтину за руку, я вытолкала её за дверь, швырнув ей вслед куртку и сапоги. Людмила Петровна орала, но её слова отскакивали от меня, как горох от стенки.
Когда вернулся Дмитрий, он уже всё знал – мать успела нажаловаться. Он потребовал вернуть Алевтине ключи, мол, она «развлекает» его мать. Я отказалась. Эта женщина не уважает ни меня, ни наш дом. Почему я должна терпеть её и её подругу, которая шарит по моим вещам?
Свекровь после этого начала открыто издеваться, а Дмитрий встал на её сторону. Наш брак трещал по швам, и Людмила Петровна, кажется, только этого и ждала. Я пыталась объяснить, что готова терпеть её, но не посторонних, которые ведут себя как хозяева. Но он не слышал. Теперь я стою на распутье, не зная, как спасти семью, пока свекровь и её любимица Алевтина разрушают всё, что я так долго строила.
