Десять лет холодного молчания: как муж не может забыть обидное слово тёщи
Мы с мужем женаты уже пятнадцать лет. У нас растёт сын, уютный дом в Ленинградской области — вроде бы всё, как у всех. Но есть одна трещина, которая с годами превращается в пропасть. Это отчуждение между моим мужем Дмитрием и моей мамой.
Десять лет назад между ними пробежала чёрная кошка. То ли мама неосторожно бросила фразу, то ли он воспринял её слишком близко к сердцу. Но Дмитрий запомнил. И не простил. С тех пор — ни слова, ни взгляда, только ледяное равнодушие.
А мама стала старенькой. Живёт одна в старой панельке под Питером. Отец ушёл пять лет назад, и с тех пор ей не на кого опереться. То трубы текут, то плита барахлит, то пол в прихожей скрипит. Я умоляю мужа помочь, хотя бы гвоздь забить. А он смотрит в стену и бросает:
— Тебе надо — ты и помогай. Я к ней не пойду.
И ведь он не злой человек. Дима — прекрасный отец, надёжный добытчик, души не чает в сыне. Но если кто-то его заденет — всё, конец. Вычеркнет без права на аппеляцию. И с каждым годом его упрямство становится крепостью, в которой нет дверей.
Мама терпит молча, не жалуется. Но я вижу: ей тяжело. То давление скачет, то в спину стреляет. А лекарства — по пять тысяч за упаковку, да и до врача не дозвониться. Я сама ищу мастеров, таскаю тяжёлые сумки, плачу за коммуналку. А внутри — тихий ужас: вдруг завтра ей станет плохо, а мы даже не успеем?
Пыталась говорить с Димой. Умоляла: «Она же не вечна, пожалей». Он слушает, но отвечает одно:
— Не играй на жалости. Сама напросилась.
Его мама ещё до свадьбы говорила:
— У Димки нрав крутой. Обидится — навсегда. Готовься.
А я лишь смеялась:
— Любовь всё стерпит.
Но прошло десять лет, и я поняла: любовь — не щит от упрямства.
Из-за его характера у нас почти не осталось друзей. Кого-то обидел мелочь, кого-то — невнимание. Родня давно отдалилась. Я держу всё сама. Но с каждым днём сил всё меньше. А сын растёт, и страшно: вдруг усвоит отцовскую привычку — копить обиды вместо того, чтобы отпускать?
Скоро придётся решать. Маме одной уже не справится. Я не могу бросить её. Но и семью терять не хочу. Хотя, если честно, чувствую себя не женой, а прислугой: вовремя накорми, выслушай, но не проси ничего взамен. А мне нужно так мало — просто чтоб он не отворачивался от того, кто мне дорог.
Не знаю, чем всё закончится. Может, когда-нибудь он растает. А может — нет. Но я поняла одну вещь: любить — значит не только терпеть, но и прощать. А если человек не умеет прощать — он рано или поздно разучится и любить. И с этим уже ничего не поделаешь.
