Каждый раз, когда мой зять возвращается с работы, мне приходится торопливо уходить или прятаться в шкафу.
Я совсем не понимаю своего зятя, Дмитрия. Он строго запрещает мне приходить к ним и помогать с внуком. Дима — отличный муж: искренне любит мою дочь, Лизу, хорошо зарабатывает и в их семье — бесспорный глава. Он души не чает в сыне, но из-за работы видит его только ночью или в выходные. При этом он убеждён, что воспитывать ребёнка должна лишь жена, и никто не вправе ей мешать.
Лиза вымотана до предела. Их сын, трёхлетний Ваня, неугомонный — за ним нужен постоянный надзор. Я прихожу тайком, пока Дмитрий в офисе. Но если он внезапно возвращается домой среди дня, я должна исчезнуть моментально, чтобы он меня не застал. Иначе ссоры не избежать.
Дима считает, что ребёнка должны растить только родители, и никто не имеет права влезать. Его самого воспитывала бабушка — мать пропадала с мужчинами и не уделяла ему внимания. Он вырос в тяжёлой обстановке, и это, конечно, отразилось на его характере. Поэтому он так непреклонен. Он даже сказал, что если я не перестану помогать, то подаст на развод. Он сам закупает продукты, содержит семью и искренне не понимает: раз Лиза не работает и сидит дома, почему она не справляется?
Но любой, кто растил детей, знает, как это тяжело! Я не лезу в их методы — просто играю с Ваней, гуляю с ним, даю дочери передышку. Я в растерянности. Дима — заботливый муж и отец, и я не хочу портить их отношения с Лизой. Но я так хочу быть рядом с внуком! Увы, зять, хоть и говорит, что уважает меня, твёрдо стоит на своём: мне нельзя нянчить его сына, это, по его мнению, неверно.
Мы живем в небольшом городке под Новосибирском, и дочь с семьёй поселилась недалеко. Ваня — мой единственный внук, и каждая минута с ним для меня дорога. Но каждый мой приход превращается в спецоперацию. Я звоню Лизе, удостоверяюсь, что Дмитрия нет, и только тогда иду. Иногда он возвращается внезапно — то забыл бумаги, то решил пообедать дома. В такие моменты я чувствую себя преступницей: сердце колотится, хватаю сумку и выскальзываю через заднюю дверь, лишь бы избежать конфликта.
Однажды я не успела уйти. Дмитрий вошёл, увидел меня с Ваней на руках и потемнел от злости. Он не кричал, но его ледяной взгляд был страшнее любого крика. «Я же просил, Галина Петровна, не лезть», — сказал он тихо, и у меня похолодело внутри. Лиза пыталась его успокоить, но он лишь махнул рукой и ушёл. С тех пор я ещё осторожнее, но каждый раз, когда слышу, как в замке поворачивается ключ, у меня перехватывает дыхание.
Я пыталась говорить с Димой, объяснить, что моя помощь — не замена Лизе как матери. Я просто хочу быть частью жизни внука, видеть, как он растёт, слышать его смех. Но Дмитрий непреклонен. Для него любая моя помощь — знак, что Лиза не справляется, а это для него личное оскорбление.
Лиза, бедняжка, мечется между нами. Она умоляет меня не ругаться с Димой, но я вижу, как ей трудно. Ваня требует внимания без остановки: носится по дому, разбрасывает вещи, а если отвернуться на секунду — жди беды. Я не могу бросить дочь в такой ситуации, но каждое моё действие — риск новой ссоры.
Иногда я думаю: может, вообще перестать приходить? Но стоит мне увидеть, как Ваня тянет ко мне ручки, как он смеётся, когда мы лепим из пластилина, — и я не могу отказаться. Я чувствую вину перед дочерью, но ещё больше — перед внуком. Почему я должна скрываться, как вор, чтобы увидеть родного ребёнка?
Дмитрий, конечно, не чудовище. Он делает всё для семьи: трудится без отдыха, приносит деньги, балует Лизу и Ваню. Но его упрямство разбивает мне сердце. Он говорит, что уважает меня, но слова пусты, когда он запрещает мне быть бабушкой.
Недавно Лиза призналась, что боится даже упоминать меня при Диме. Он будто строит стену между нами. Я не знаю, сколько это продлится. Порой кажется, он ждёт, когда я сдамся и перестану приходить. Но я не могу предать внука.
Я не хочу ломать их семью, но и отказаться от Вани не могу. Каждый раз, когда крадусь от них или, хуже того, прячусь в шкафу, слыша шаги Дмитрия, я чувствую унижение. Но ради внука терплю. Вот только хватит ли у меня сил?
