Она бродила по пустому дому, пальцы машинально скользнули по рамке их свадебного фото. Счастье, что когда-то светилось в её глазах, теперь казалось далёким, как забытый сон. Подруги давно шептались о Викторе, твердили, что за его бархатным голосом кроется обман. Но Татьяна не слушала. Его слова, его нежность, его клятвы — всё это растопило её сердце, окоченевшее после гибели первого мужа. Пять лет пустоты — и вдруг Виктор ворвался в её жизнь, как весенний ливень. Она видела только его. А он? Опять не ночевал дома. Вчера орал, и этот крик, будто ушат ледяной воды, заставил её очнуться. Таня плюхнулась на диван, мысли путались. Когда всё пошло наперекосяк? С тех пор, как она сделала его совладельцем своего дела, отдав половину фирмы.
Горькая усмешка скривила её губы. Виктор мнил себя гением, но ленился даже договоры читать. Она специально вписала пункт — при доказанной измене всё возвращалось к ней. Наверное, поэтому он так нагло вёл себя. Телефон внезапно зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло, Танька, чё такая кислая? — раздался хрипловатый голос. — Словно селёдка под шубой пролежала!
Таня от неожиданности чуть не выронила трубку. — Саня, ты?
— Узнала! Значит, память ещё жива! Выходи, гулять пойдём! — в трубке булькал смех. — Я на вокзале, ща подкачу. Ты представляешь, сколько баб мне пришлось облаять, чтобы твой номер найти? Шпионка, да?
Таня рассмеялась, и камень с сердца свалился. Саня — вечный балагур, её школьная палочка-выручалочка. В десятом классе он признался ей в любви, но она вежливо дала понять, что видит в нём только друга. Рыжий, долговязый, с вечной ухмылкой — он был слишком шумным для её тогдашней тихой грусти. На выпускном он буркнул: «Не кисни, ещё встретимся». И пропал. Позже она слышала, что он ушёл в армию, хотя все пророчили ему научную карьеру. И вот, спустя пятнадцать лет, просто позвонил. Таня, не раздумывая, накинула шубу и выскочила на мороз.
Сашка подъехал на видавшей виды «Волге». Выйдя, он освистел её особняк.
— Ну ты, Танька, разжилась! Место для моего рюкзака найдётся?
Он изменился: волосы коротко стрижены, в уголках глаз — морщинки, но ухмылка та же. Они закинули его вещи в прихожую, и Таня потянулась к ключам.
— Куда едем?
Он фыркнул:
— Едем? Ты с дуба рухнула! Пойдём пешком, я тебя пятнадцать лет не видел — хочу разглядеть!
Она закинула ключи в сумочку.
— Веди, командир.
— Вот это я понимаю! Давай найдём какую-нибудь забегаловку и слопаем всё меню.
Они бродили по заснеженному Владимиру, и Таня украдкой разглядывала друга.
— Ты изменился.
— А ты ещё краше стала, — подмигнул он. — Не красней, правду говорю.
— А маме сообщил, что приехал?
Лицо Саши потемнело.
— Мамани уже семь лет как нет. Приезжал тогда, хотел тебя навестить, да видел — счастлива ты с первым мужем. Встретил вас в универмаге.
Таня вздохнула.
— Было. Недолго. Рак. Восемь месяцев — и кончено.
Он сжал её руку.
— Прости.
— Это ты меня прости.
Он дёрнул её за рукав.
— Смотри, та самая чебуречная!
Таня улыбнулась. В школе они туда постоянно сбегали. Сейчас она привыкла к фешенебельным ресторанам, но кивнула:
— Пошли.
За стаканом чая она спросила:
— А у тебя как? Женат?
— Нет, — он потупился. — Сердце-то занято. Я в город по делам, из армии ушёл, бизнесом занялся. А ты? Замужем?
Таня скривилась.
— Да. Но… не сахар.
Они болтали до рассвета, шатались по городу, жевали шаверму, над которой Саня ёрничал, что она из «свежепойманных голубей». Под утро он ушёл в гостиницу, пообещав позвонить. А Таня вдруг почувствовала пустоту. Тоска накрыла с такой силой, что хотелось выть. К утру она созрела.
— Татьяна Михайловна, к вам Седов, — доложила секретарша.
— Войдите.
В кабинет вошёл Николай Иванович, старый друг отца.
— Гляжу на тебя и думаю — с такими-то глазами надо бы в кино сниматься.
— Так я и снимаюсь — в твоём охранительном спектакле, — усмехнулся он. — В чём дело?
Таня выложила всё. Николай молча слушал, потом спросил:
— Ты готова услышать правду? Раньше запрещала говорить про Виктора.
— Пора глаза открыть, — вздохнула она.
Он положил перед ней папку.
— Вот. Маргарита Семёнова, недавно в городе, крутит роман с твоим мужем. Тянет из него деньги, метит на твою долю в фирме. Виктор ослеп, хотя, может, просто дурак. Завтра у них сделка — хотят продать его часть, чтобы «новое дело начать». Но ясно — ему там ничего не достанется.
Таня листала фото, чувствуя, как холодеют пальцы.
— Нотариуса подготовили? Свидетелей?
— Таня, не оскорбляй. Всё готово.
— Хочу добавить перцу. Без шума.
К вечеру она знала всё. Виктор скрыл от Маргариты, что женат, и та уверена, что фирма целиком его. А ещё Маргарита искала помощницу. Таня поправила парик и вошла в офис.
— На собеседование? — холодно спросила та.
Через час Таня уже вникала в документы. Завтра она будет секретарём на сделке. Маргарита осталась довольна и даже отзвонилась Виктору, велев не приходить, «чтоб не светиться». Ночью он пытался прорваться к ней в спальню, но она захлопнула дверь, сославшись на мигрень.
Сделка началась странно. Покупатель явился раньше, копался в бумагах, нервируя Маргариту. Из-за солнца в окно Таня не видела его лица. Странно — сделка крупная, а он один. Но сделки неНо сделки не будет — Таня заранее заморозила все активы, и когда Виктор, красный от злости, ворвался в кабинет с криком «Подписывайте уже!», она спокойно сняла парик и сказала: «Дорогой, знакомься, я и есть та самая помощница, а теперь подпиши-ка вот эти бумаги о разводе и возврате моей доли».
