Слёзы в тишине: история бабушки Полины
Полина возилась по хозяйству в своём уютном доме на окраине Берёзовки, когда скрипнула калитка. На пороге стояла соседка Галина, нагруженная двумя потрёпанными сумками. Лицо её было озабоченным, а взгляд — встревоженным.
— Здорово, Поленька, всё копошишься? — спросила Галина, опуская сумки на крыльцо.
— А куда деваться, Галочка, пока руки-ноги слушаются — надо детям помогать, — улыбнулась Полина, вытирая ладони об фартук. — Собираю гостинцы в Москву, пусть хоть так почувствуют заботу.
— Поля, не сердись, но скажу прямо, как есть, — вдруг прошептала Галина, понизив голос.
— Что случилось-то? — Полина замерла, чувствуя, как сердце ёкнуло от дурного предчувствия.
— Видишь, сумки принесла. Не узнаёшь? — кивнула Галина на свою ношу.
Полина взглянула — и похолодела. В груди резко стало пусто, а в голове пронеслось: «Не может быть…»
— Как же так? — только и выдохнула она, ухватившись за стол.
***
Полина жила одна уже пять лет, с тех пор как не стало её супруга. Дети — сын Сергей, дочь Арина и младшенький Антон — давно разъехались по большим городам, оставив мать в деревне. Звонили нечасто, а Полина не докучала, боясь стать обузой. Ей перевалило за восемьдесят, но выглядела она на все шестьдесят — бодрая, подтянутая, в своей неизменной цветастой косынке и крахмальном фартуке. Дом её лучился чистотой, а огород был загляденье. Молоко, сметана, творог от Полины славились на всю округу, и даже городские специально приезжали за её продуктами. Она радовалась — одной столько не съесть, а лишний рубль в доме не помешает.
— Поля, я за сметанкой! — крикнула Галина, заходя во двор.
— Заходи, родная, только что сняла, густая! — отозвалась Полина, доставая банку из погреба.
— Да как ты, Полин, всё успеваешь? — покачала головой Галина. — Года-то уже не те.
— Эх, Галя, спроси лучше, откуда силы берутся, — усмехнулась Полина, но глаза её искрились. — Проснусь утром, вспомню, что куры не кормлены, грядки не прополоты — и будто кто-то пинка даёт. Сидеть без дела — не моё.
— Продала бы хозяйство, отдохнула немного, — вздохнула соседка.
— Отдохну, когда землёй накроют, — отмахнулась Полина. — А пока жива, буду шевелиться.
— Дети хоть звонят? — присев на лавку, спросила Галина.
— Арина позвонила на днях, — голос Полины дрогнул. — Посылку ей отправила, а она фыркнула: «Не надо, у нас всё есть». Разве магазинное с домашним сравнится?
— Ну это точно, — кивнула Галина. — У тебя всё — пальчики оближешь. Ладно, Поля, спасибо, побегу. Если что, скажу Людке, чтобы за яйцами зашла, ты ж просила.
— Передай, пусть берёт, — улыбнулась Полина. — И тебе спасибо, что проведала.
Галина ушла, а Полина вернулась к своим грядкам. Картошка, морковь, огурцы, помидоры, зелень — каждый клочок земли был ухожен. Соседи частенько допытывались: «Где ты столько сил берёшь?»
— Как где? — смеялась она. — Живу для людей. Пока нужна — не свалюсь. Детям гостинцы собрать, соседям помочь — вот и весь секрет.
И правда, в свои годы Полина казалась моложе многих. Крепкая, с ясными глазами, она была душой Берёзовки. Вдовам продукты носила, сиротам одежду шила, старикам деньгами помогала. Особенно за детей переживала: услышит, что кто-то в Питер или Москву едет — тут же собирает овощи, яйца, варенье. На праздники присылала тысячу-другую — внукам на подарки. Сама в город не ездила — хозяйство не бросишь, да и дети не звали, занятые своими делами. Она их не винила, но по ночам, в тишине, слёзы сами катились по щекам. Спасением стал котёнок, подобранный у забора. Рыжий Компот, упитанный и весёлый, как солнышко, стал её отрадой. Вечерами он терся об ноги, мурлыкал, и Полина улыбалась, гладя его пушистый бок.
— Поля, мой Николай в Москву завтра едет! — крикнула Галина через забор. — Детям что передать?
— Ой, как вовремя! — обрадовалась Полина. — Пирожков напекла, сейчас соберу!
— Давай не спеши, я подожду, — улыбнулась Галина.
— Что ж твой Коля опять в столицу? — спросила Полина, укладывая гостинцы.
— Картошку везёт, продавать, — пояснила Галина. — Тебе бы, Поля, тоже сбывала что-нибудь. Не дело одной с таким хозяйством возиться.
— Не люблю я города, — покачала головой Полина. — Там воздух тяжёлый, люди чужие. А тут — простор, тишина. Вот, этот мешок Серёже, этот — Антону. Арине не надо, она вон как раскричалась: «Хватит хлам возить!». Коле спасибо скажи, выручает.
— Да брось, Поля, мы тебе должны, — отмахнулась Галина. — Ну, я пошла. Из города чего привезти?
— Да ничего мне не надо, — улыбнулась Полина. — С Богом.
Полина проводила соседку и отправилась к Людмиле, вдове с двумя детьми. Принесла ей корзину овощей и десяток яиц, вздохнув о её нелёгкой доле. Дома продолжила хлопоты, но к вечеру почувствовала странную слабость. То ли возраст, то ли простуда — ноги ватные, в груди тяжесть. Закончив с делами, прилегла, но сон не шёл.
Неожиданно раздался стук в дверь.
— Мам, ты дома? — раздался голос сына.
— Серёжа?! — Полина еле поднялась. — Заходи, родной, чайку попьём!
Она, преодолевая слабость, побрела на кухню, достала малиновое варенье, поставила чайник.
— Садись, сынок, сейчас яичницу сделаю, твой любимый завтрак.
— Да ладно, мам, — отмахнулся Сергей, оглядывая дом. — Скудно тут у тебя… Ничего нового.
— Простудилась я, — виноватоСергей даже не прикоснулся к еде, бросил на стол конверт с деньгами и ушёл, хлопнув дверью, а Полина осталась сидеть за столом, глядя на остывающий чай, и тихо поглаживала Компота, который, как будто понимая её боль, нежно терся о её руку.
