— Если узнаю, что вы с ним общаетесь — прокляну! — мать бросила нам с сестрой этот страшный ультиматум, и в её глазах застыл лёд.
— Я не оправдываю отца, честное слово! — говорит двадцатичетырёхлетняя Анастасия из Нижнего Новгорода. — Он поступил с мамой чудовищно. Оставил её с двумя малышками без гроша за душой, без крыши над головой. Моей сестре Варе тогда было шесть, а я только появилась на свет. Это были лихие девяностые: страна катилась в тартарары, деньги исчезли, работы — днём с огнём не найдёшь. Маме пришлось выкручиваться, выживать, как зверь в лесу.
Она вкалывала, не разгибая спины. Бралась за любую работу: торговала на базаре картошкой, мыла чужие подъезды, ворочала грядки у дачников. Всё ради нас. Помню, как возвращалась она под утро, с пальцами, потрескавшимися от холода, но улыбалась — лишь бы мы не пугались.
— А отец? Хоть чем-то помогал? — спрашиваю я.
— Нет. Ни копейки, ни тёплого слова. Уже потом, годы спустя, оправдывался: «Молодой был, дурак». А мама даже алиментов не требовала. Говорила: «Лучше с голоду помру, чем к нему подойду». Вот такая гордыня.
Анастасиной матери пришлось пройти сквозь ад. И, кажется, её характер закалился тогда — в этой борьбе, в этой боли. Её мать, бабушка Насти, была суровой, словно камень. Никаких нежностей. Ни от неё, ни позже — от самой матери. Всё по расписанию: уроки сделаны, полы натёрты, постель застелена. Однажды Варя осмелилась перечить — мать взглянула на неё так, что та потом две недели под одеялом дрожала.
— У других девочек мамы — души не чаяли! — вздыхает Анастасия. — То на качелях качали, то сказки перед сном рассказывали, то блины вместе пекли. Мы с Варей тайком завидовали. Но сейчас, оглядываясь назад, понимаем — она сделала нас сильными. Обе получили образование. Варя теперь в крупной IT-компании, я только начинаю свой путь, но уже твёрдо стою на ногах.
Когда Насте исполнилось одиннадцать, мать наконец получила диплом бухгалтера, устроилась в солидную контору, и жизнь потихоньку наладилась. Они впервые увидели Чёрное море. Пусть всего на неделю — но это был настоящий праздник.
А потом, как гром среди ясного неба, объявился отец. Это случилось, когда Анастасии стукнуло восемнадцать. Сначала он вышел на Варю. Хотел наладить отношения. Но сестра отрезала:
— Всё просчитал. Алименты больше платить не надо, вот и вспомнил про детей? Извини, у меня нет отца. И не будет.
Анастасия долго металась. Сердце разрывалось: с одной стороны — предательство, с другой — тайное желание узнать его. В конце концов она решилась. Встретились. Выпили кофе в кафе, потом он показал ей свою новую семью.
— Я была в шоке, — признаётся она. — Он оказался… нормальным. Спокойный, умный, с ним можно говорить. Без упрёков, без давления. Стали иногда пересекаться. Но от матери я это скрывала.
Правда раскрылась, когда Варя случайно проговорилась.
— Если узнаю, что вы с ним видитесь — прокляну. Запомните, — произнесла мать. Без крика. Без слёз. Просто посмотрела в упор. И Насте стало по-настоящему страшно.
С тех пор встречи с отцом превратились в конспирацию. Телефон — под паролем, его номер — под чужим именем. Двойная жизнь. А недавно… он сделал неожиданный жест.
— Мы с женихом подали заявление в ЗАГС. Живём в съёмной однушке, копейки копим. Отец узнал — и предложил подарить нам квартиру. Сказал: «Это тебе, на старт. Хочу хотя бы попытаться загладить вину.» Я разрыдалась. Сколько мечтала о своём гнёздышке! Но теперь… не знаю, что делать.
Анастасия не верит в проклятия, но слова матери врезались в память. Она боится, что правда разрушит всё. Но и врать — больше нет сил.
— Как объяснить маме, откуда квартира? — шепчет она. — Сказать, что скопили? Она же знает — нам это не по карману. Скрыть не получится. А признаться — значит, встретить её гнев. Перед свадьбой… Не хочу скандала, но и жить в обмане — не могу.
И вот вопрос — что выбрать? Правду, рискуя потерять мать, или вечную ложь, с грузом вины за плечами? Анастасия не знает ответа. Но надеется, что мать, выстоявшая столько испытаний, сможет… если не простить, то хотя бы понять.
