— На пару дней, сами разберёмся, не надо нас встречать. — раздалось в трубке в пятницу вечером, когда я уже собирался спать после трудной недели.
Я застыл. Сестра. Людмила. С ребёнком. Без предупреждения. Без спроса. Просто «мы уже едем». Ни «удобно ли», ни «не помешаем ли». А ведь она прекрасно знала, что я терпеть не могу нежданных гостей. Особенно тех, кто считает, что в моём доме можно диктовать свои порядки.
Живу я в Пскове. Квартира небольшая, тихая, уютная, в самом центре. И главное — с моим котом Васькой. Мы вместе уже семь лет. Он мой утешитель, мой подъёмник, мой верный товарищ. Дом без него пуст. И вот когда Люда с сыном ввалились, первое, что она сделала, — шикнула на кота:
— Брысь, не мешай!
Васька, привыкший быть полноправным хозяином, остолбенел. Выгнул спину, прижал уши. А следом её пятилетний Дима запустил в него кроссовком. Кот юркнул под диван. Люда лишь усмехнулась, будто это что-то забавное.
— Димка, так нельзя! Кот живой. Это его дом, и обижать его нельзя, — сквозь зубы сказал я, сдерживая ярость.
Сестра закатила глаза:
— Отдай его кому-нибудь на пару дней. У Димы аллергия на шерсть. Сейчас начнёт чихать, задыхаться. Может, сосед возьмёт? Или выпусти во двор — пусть погуляет, развеется. Настоящую кошачью жизнь узнает.
Во мне закипело. Но я сдержался:
— Люда, Васька не вещь. Он никогда не был на улице. И отдавать его никому не собираюсь. Если аллергия, нужно было предупредить. Я бы отвёз его к друзьям или принял меры. А сейчас — извини, но это не моя проблема.
— Ты что, здоровьем моего сына рисковать собираешься?! — гаркнула она. — Решай что-нибудь!
— Могу дать номер гостиницы или помочь снять жилье. Сама говорила — «на пару дней».
— А может, ты кота в съёмную квартиру поселишь, а нас тут как положено привечаешь? А то приехали, а нас — вон! — и, не дожидаясь ответа, она распахнула холодильник, начала копаться в еде.
Я сел, посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
— Нет, Люда. Если что-то не нравится — милости просим на выход. Гостей уважаю, но и себя тоже. Могу позвонить Виктору — он риелтор, найдёт тебе жильё даже на ночь.
— Да ты что?! Из-за какого-то кота нас выгоняешь? Мы теперь ещё и по углам его шерсть собирать обязаны?!
Я молча встал и ушёл в комнату. Через десять минут Люда вызвала такси. Ни «пока», ни «извини». Дима, кстати, так ни разу и не чихнул.
Когда они уехали, Васька неспешно вылез из-под дивана, потянулся и запрыгнул ко мне на колени. Тёрся, мурлыкал, а у меня по щеке скатилась слеза. От злости. От обиды. От того, что родная сестра посчитала моего кота лишним.
Позвонил отцу. Рассказал. Он выслушал и устало сказал:
— Аллергии у Димы нет. Люда просто хотела покомандовать. В Твери, видно, не получается, вот и приехала самоутверждаться.
Ответить было нечего. Только одно стало ясно: те, кто не уважает твой дом и его обитателей — будь то люди или звери — не имеют права в нём быть. Даже если это твоя кровь.
