В тени грозы
Ольга Степановна снова переступила порог женской консультации в тихом городке Сосновка. Уже месяц она приходила сюда снова и снова, и каждый раз уходила со слезами, которые текли, будто не могли остановиться. В глубине души она, может, надеялась, что кто-то остановит её, возьмёт за руку и скажет: «Всё будет хорошо». Но ответа не было. Жизнь затянулась в тугой узел, и в самом его центре оказался малыш, которого она носила под сердцем. Все вокруг — родня, соседи, даже врачи — твердили одно: «Зачем тебе, одинокой женщине под сорок, четвёртый ребёнок? Подумай о себе!»
Ещё недавно жизнь Ольги казалась счастливой: верный муж, крепкий дом в Сосновке, трое ребятишек, чьи голоса и топот наполняли жильё радостью. Но судьба нанесла удар — муж погиб в ДТП, оставив её одну с подростками. Выживать было тяжело: Ольга тянула семью из последних сил, забывая о себе. Она уже и не женщиной была — просто тень, вечно бегущая от одной заботы к другой. И всё же однажды ей захотелось снова почувствовать себя живой, желанной. Она встретила мужчину, который казался надёжным. Но как только речь зашла о ребёнке, он исчез, бросив на прощание: «Я не справлюсь».
Время шло, а решение не приходило. Она снова и снова возвращалась в консультацию, слушала врачей, качала головой и плакала. Боль некуда было деть, и больничные стены стали её тихим пристанищем.
В тот вечер Ольга сидела на жёстком стуле в коридоре, уткнувшись лицом в ладони. Слёзы катились по щекам, мокрые пряди волос прилипли ко лбу. За окном бушевала гроза, гром гремел над городом, а в коридоре вдруг погас свет. Тьма накрыла Ольгу, и в груди поднялась паника. «Господи, — прошептала она, сжимая кулаки, — спаси моего малыша! Помоги, я не знаю, что делать!»
Вдруг свет вспыхнул, и в коридор вышел заведующий. За ним, звеня ведром и шваброй, вошла тётя Груня — Аграфена Семёновна, как её давно никто не называл. В прошлом она была медсестрой, спасшей не одну мать и ребёнка. Её руки, израненные годами, творили чудеса, а молитвы, о которых знали немногие, приносили исцеление. Но с новым начальством не сложилось, и на пенсии она осталась уборщицей. Тётю Груню уважали и побаивались — в ней была какая-то непоколебимая сила и редкая доброта.
Заведующий прошёл мимо, даже не взглянув на Ольгу. Тётя Груня остановилась. Долго мыла руки, как привыкла за годы работы, потом присела рядом.
— Ну-ка, рассказывай, что у тебя, — сказала она, глядя на Ольгу ясными, почти молодыми глазами. — Смотри, весь пол мне слезами залила.
Ольга могла бы обидеться, но в глазах тёти Груни было столько тепла, что она разрыдалась ещё сильнее. Слова потекли сами: о погибшем муже, о трудной жизни с тремя детьми, о малыше, которого никто не ждал — ни пропавший отец, ни родня, ни врачи.
Тётя Груня молча слушала, потом тихо рассмеялась — её смех был мягким, как летний ветерок. В глазах вспыхнули искорки.
— Моя бабка после войны одна восьмерых подняла, — начала она. — Муж с фронта не вернулся, а она ещё троих сирот приютила. Работала в поле, спала урывками, но всех вырастила. И все вышли в люди, дружные, бабку до конца уважали. А ты, родная, никого не слушай. Выносишь, родишь — и этот ребёнок станет твоей радостью. Дети — это ангелы, которых Господь нам в помощь даёт. Не бойся, у Бога всего вдосталь.
Словно камень с души упал. Ольга почувствовала, как годами копившаяся усталость тает, а за спиной будто крылья выросли. Очнулась она уже на улице, под тёплым летним дождём, смывающим следы слёз. На душе стало светло, будто после грозы, а тяжёлый страх ушёл. Теперь она точно знала, что делать.
Девочка, родившаяся в тот год, стала душой семьи. Ласковая, с русыми кудрями, как у матери, она в пять лет уже помогала по дому и была гордостью старших братьев. Ольга так и не вышла замуж — нового чуда не случилось. Но то, что произошло в тот вечер, было настоящим чудом. Была ли это тётя Груня или ангел, посланный свыше, Ольга не знала. С Аграфеной Семёновной они больше не встречались. Кто-то считал чудом, что старший сын к двадцати годам встал на ноги и с первой зарплаты отправил мать на море. Но Ольга только улыбалась: «Поживём — увидим, кем дети станут. У Бога, как говорится, всего много».
