Пришлось мне родную мать из дома выставить. Терпеть её поведение больше сил не оставалось.
Когда я была маленькой, мама казалась мне целым миром. В детстве я свято верила, что наши отношения — самые тёплые и крепкие. Она заботилась обо мне, убаюкивала перед сном, читала сказки, заплетала мои косы по утрам перед школой в нашем тихом городке под Новосибирском. Мне грезилось, что так будет всегда — эта ласка, эта близость, это спокойствие.
Но с годами её забота начала душить. Она контролировала каждый шаг: что ем, с кем общаюсь, какую юбку надеваю. Стоило возразить хоть слово — сразу слёзы, крики, скандал.
«Я всю жизнь на тебя положила! А ты…» — бросала она мне в лицо, стоило мне иметь своё мнение.
Шли годы, а становилось только хуже. Я выросла, вышла замуж за Дмитрия, родила сына Стёпу. Но мама отказывалась видеть во мне взрослого человека. Врывалась без предупреждения, хозяйничала на кухне, командовала мужем, будто он её подчинённый.
«Он ребёнка держать не умеет! — ворчала она. — Да и готовить ты так и не научилась, чем ты мужа кормишь, безрукая?»
Я пыталась мягко объяснить, что у меня теперь своя семья, свои правила, но она будто не слышала.
«Это мой дом!» — упрямо твердила.
И ведь правда — мы жили в квартире, доставшейся от бабушки, и это давало ей ощущение власти надо мной, над всеми нами.
Но всему есть предел. Мой настал в тот роковой день.
Я пришла с работы усталая, но счастливая — меня повысили. Хотела поделиться с Димой, открыть бутылку вина, отпраздновать. Но дома ждал кошмар. В зале сидела мама, а напротив рыдал мой Стёпка, закрыв лицо ладонями.
«Что случилось?» — кинулась я к сыну, сердце сжалось от его слёз.
«Бабушка сказала, что ты плохая мама… Что мне лучше жить с ней», — всхлипывал он, дрожа всем телом.
Во мне что-то оборвалось. Ярость, боль, обида — всё слилось в один огненный ком.
«Ты перешла все границы, мама!» — голос дрожал, готовый сорваться в крик.
Она лишь пожала плечами, будто ничего не случилось:
«Я правду сказала. Ты вечно на работе, ребёнок без присмотра. Какая же ты мать?»
«Какая мать?! — переспросила я, задыхаясь. — А ты была хорошей, когда лупила меня ремнём за каждую провинность? Когда не давала дышать, заставляя жить по твоим правилам?»
Впервые в её глазах мелькнула растерянность. Она открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли.
«Неблагодарная!» — бросила она, но голос уже был надтреснутым, лишённым силы.
Я глубоко вдохнула и выложила то, что жгло душу:
«Ты больше не нужна в этом доме. Уходи.»
Мама встала, хлопнула дверью так, что стёкла задрожали, и ушла. С тех пор она не возвращалась.
Первые дни были адом. Чувство вины душило, пустота в груди казалась бесконечной. Я то и дело спрашивала себя: как же я могла выгнать родную мать? Но потом пришло облегчение — будто камень с плеч свалился. В доме воцарилась тишина, свободная от её вечного недовольства. Мы с Димой наконец почувствовали себя хозяевами своей жизни, своей семьи.
А мама… Осела где-то в городе, сняла комнату. Иногда звонит, пишет короткие сообщения. Но я уже не та маленькая девочка, которую можно держать на крючке чувством долга или манипуляциями. Теперь я сама решаю, кого впускать в свою жизнь, а кого держать на расстоянии. И этот выбор — мой первый шаг к свободе.
