Вот такая история приключителям со мной, слушай…
Тот день врезался в память навсегда. Я стоял на пустой остановке в нашем городе — ну, в Кургане, понимаешь, — смотрел, как ветер гоняет жёлтые листья. Автобус опаздывал, и я невольно подслушал чужой разговор. Паренёк лет двадцати говорил по телефону так нежно, что аж мурашки по коже.
«Конечно, Ладушка, куплю твои любимые «Мишку на Севере»… Пиццу? Ну это ж на другой конец города… Ладно, заеду, для тебя всё!» — улыбался он в трубку. Я фыркнул про себя: «Мал ещё, а уже под каблуком». Он услышал, резко обернулся, и в его взгляде было столько злости, что я сразу пожалел о своей глупости.
В автобусе глядел в окно, а мысли сами уплывали к моей жизни. Раньше с женой, Настей, всё было как в кино: смех, мечты, планы. Но потом родились дети, и будто тучи набежали. Постоянные траты, крики, шум — мне стало душой. Ваня, старший, и Таня, младшенькая, вечно чего-то хотели, а Настя растворилась в быте. Я перестал спешить домой. Зачем? Там только усталость да ссоры.
Стал задерживаться с коллегами, пивка попивать. Сначала — редко, потом всё чаще. Через год уже не представлял вечер без бутылки. Сидели, болтали ни о чём — мой личный побег. Настя пыталась говорить, но я отмахивался: «Отстань» — и шёл в другую комнату. Не замечал, как она тает на глазах.
Тот парень на остановке будто зеркало — увидел в нём свою пустоту. Ехал домой с трясущимися руками, но внутри ещё злился, что не пошёл с друзьями. Открыл дверь — тишина. Ни смеха Тани, ни привычного голоса Насти. На столе записка, корявым почерком Вани:
«Пап, маму забрала скорая. Яросавичский район, больница №3. Таню отвёз к бабушке в Шадринск. Обед в холодильнике, разогрей. Надеюсь, хоть это осилишь».
Перечитал трижды — земля ушла из-под ног. Настя в больнице. Дети уехали. А я пять минут назад злился, что не напился. Вызвал такси, мчался по городу, шептал: «Только бы жива…»
Врачи сказали — переутомление, стресс, ничего смертельного. Но мне от этого не легче. Смотрю на её бледное лицо, синяки под глазами — это я довёл. Моё равнодушие, мои побеги в пивнушку. Она тащила всё одна, пока я прятался. А если бы… хуже? Как бы смотрел в глаза детям?
Взялся за ум. Пока Настя лежала, убирал квартиру, возил Таню к бабке, научился варить её любимые щи. Впервые за годы гладил Насте спину, читал Тане «Колобка». И знаешь, вдруг понял — мы не просто соседи по квартире. Мы семья.
Настя поправилась, я вернулся к работе, но уже другим. Того парня больше не видел. Но если встречу — извинюсь. Он делал то, что я забыл: любил, баловал, был рядом. А я чуть не потерял всё из-за своей тупости. Жизнь — как первый лёд, хрупкая. Спасибо, что дали второй шанс. Теперь знаю: семья — не крест, а счастье, которое нужно носить на руках.
