Клавдия Ивановна не раз качала головой, обращаясь к младшей дочери Алевтине: «Твоя воля, конечно, но этот Геннадий мне не по сердцу. Совсем не по сердцу!» Алевтина лишь отмахивалась: «Мама, не тебе за него замуж выходить! Я его люблю, а ты с отцом живи да радуйся. Но на свадьбу вас обоих позову первыми!»
Геннадий Клавдии не нравился. Слишком скромный, тощий, как жердь, и слов лишних не скажет. «Господи, — вздыхала она, — какой-то он неприметный, хватит ли у него сил? И как с Алевтиной будет — одному Богу известно. Алевтина-то у меня умница, красавица, а этот… Старшая, Глафира, хоть с первым мужем не сложилось, хоть со вторым, но те были видные, с достатком! А этот… Ох…» Клавдия не принимала выбор дочери, но что поделаешь — против сердца не пойдёшь.
В тот летний день Клавдия суетилась по дому, готовясь к приезду гостей. Алевтина предупредила, что приедет с Геннадием, а Глафира — с супругом, Артёмом. Надо было встретить их по-домашнему, потому Клавдия с самого утра вытирала пыль и мыла полы, чтобы всё блестело. Пусть зять не по душе, но дом должен сиять чистотой — ни соринки! Проверяя готовность, она вдруг ахнула: «Ой, батюшки! Что за безобразие?»
У летней кухни она заметила соседского кота. Худющий, с испуганным взглядом, он жадно ел из миски её любимца Васьки. «Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! — возмутилась Клавдия. — Васька, ты тут хозяин или кто? У тебя еду воруют, а ты что, слепой?» Она шагнула вперёд, но замерла. Кот отпрянул, глядя на неё испуганно. Клавдия вздохнула: «Бедняга… Тощий, запуганный. Видно, и кормят его редко. Ладно, ешь, я Ваське ещё насыплю».
Хозяйкой кота была Фёкла, соседка, о которой в деревне ходили недобрые слухи. Говорили, у неё и иголки не выпросишь, а уж что касается кота — и вовсе беда. Сама Фёкла не бедствовала, дети привозили ей гостинцы, но кот вечно ходил голодный. Соседи сторонились её — была она женщиной жадной, норовила прихватить чужое да припрятать. Кот же от людей шарахался, никому не доверял, чем только подкреплял дурную славу хозяйки.
К вечеру Клавдия щедро налила супа дворовому псу Полкану, который шестой год сторожил усадьбу, а зимой перебирался в городскую квартиру. Ваське, избалованному коту, достались самые лакомые кусочки. «Ой, много насыпала, — спохватилась Клавдия. — Ну да ладно, соседский кот придёт, вдвоём съедят».
В выходные собрались гости. Алевтина с Геннадием, Глафира с Артёмом — все расселись за столом. Клавдия заметила, как Геннадий хлопочет вокруг Алевтины: то тарелку подвинет, то чай подольёт, то спросит, не холодно ли ей. «Гена, да хватит уже! — смеялась Алевтина. — Сидись, всем места хватит!» Она горделиво поглядывала на родных, демонстрируя заботу мужа. Геннадий быстро освоился, разговорился с Артёмом, шутил со свётом, а Глафира поддакивала, улыбаясь его шуткам. Лишь Клавдия косилась на зятя: «Сперва все ангелы, а потом покажут себя…»
Алевтина — статная, с ясными глазами, а Геннадий — высокий, худощавый, будто вытянутый. «Какая же это пара?» — думала Клавдия. Но гости вели себя, словно знали друг друга сто лет: смеялись, вспоминали былое. Молодёжь скоро заскучала за столом и разбрелась то на крыльцо, то во двор. Клавдия, устав от шума, отправилась в летнюю кухню за пряниками — медовыми, которые дочери обожали с детства. Но у кухни она застыла, увидев неожиданную сцену.
Геннадий сидел на корточках у миски Васьки и гладил соседского кота. «Не бойся, малыш, никто тебя не тронет. Ешь спокойно, видно, давно не ел», — тихо говорил он. Клавдия замерла, удивлённая таким зрелищем. Геннадий, сам похожий на тощего кота, подозвал Ваську: «А ты иди сюда, не пугайся. Хватит на двоих, не жадничай». Васька осторожно подошла, и котыВаська и соседский кот мирно ели из одной миски, а Клавдия вдруг поняла, что Геннадий, пожалуй, именно такой человек, какого она всегда желала для своей дочери.
