**Дневник. 17 октября**
Лена стояла в ванной, сжимая тест. Одна полоска. Как в прошлом месяце. Как в позапрошлом. Пристально вглядывалась, ждала, что вот-вот проступит вторая. Хоть чуть-чуть, хоть намёком. Но нет.
Горло сжало. Она опустила руку, выдохнула и медленно вышла в комнату. Опять одно и то же. Надежда, ожидание, пустота. А ведь в этот раз она так верила, что всё получится.
Вечером вернулся Андрей. Только переступил порог, а она уже выдохнула:
— Опять нет.
Он обнял её, и она прижалась лицом к его плечу, сдерживая слёзы.
— Врачи говорили, шансы есть, — прошептал он. — Есть же ЭКО. Мы не сдаёмся.
— А если и это не поможет? Что тогда? — Лена подняла на него глаза.
Андрей улыбнулся, проводя рукой по её волосам:
— Будем жить, как жили. Вдвоём. Счастливо.
Но этот ответ не успокоил её. Она знала: рано или поздно он захочет стать отцом. По-настоящему. И что тогда? Уйдёт? Пожалеет, что связал жизнь с женщиной, которая не смогла?
Три года попыток. Сначала — легко, без давления. Потом — графики, анализы, врачи. Проблему вроде нашли, но не критичную. Всё исправили. По анализам — идеально. А ребёнка нет.
И каждый месяц — этот круг: надежда, ожидание, разочарование. А ещё была свекровь. Галина Петровна.
Свадьба ещё не отгремела, а она уже ждала внуков. Сначала — намёки. Потом — вопросы. Позже — упрёки.
Андрей просил не лезть, но её это не останавливало.
— У всех уже дети, а у вас пусто! — возмущалась она. — Какая же это семья?
Каждый её визит превращался в пытку. Обсуждения «невестки, которая что-то скрывает». Жалость к «бедному сыну, теряющему лучшие годы».
Галина Петровна не кричала, не грубила, но каждое её слово било больнее тумака. И незаметно в голове Лены поселилась мысль: может, ему действительно нужна другая? Та, что подарит ему ребёнка. Может, так будет правильно?
Однажды свекровь ушла особенно злой. А через два дня, когда Андрей уехал в командировку, в дверь постучали.
— Неужели он вернулся? — мелькнуло у Лены.
Но за дверью стояла Галина Петровна. В пальто, с сумкой, с холодным взглядом.
— Мне нужно поговорить с тобой, — без приглашения прошла на кухню.
Лена машинально поставила чайник.
— Что случилось?
— Ты хорошая девушка, Лена. Добрая. Умная. Но тебе надо уйти. Отпусти моего сына.
Рука дрогнула. Чашка едва не разбилась.
— Что вы сказали?
— Ты и сама всё понимаешь, — продолжала свекровь. — Три года без детей. Андрей молчит, но я вижу — он несчастен. Ему нужна настоящая семья. Ты же его любишь? Так отпусти. Пока не поздно.
Лена молчала. Внутри всё сжалось. Её собственные страхи теперь звучали вслух — и так убедительно, что казались правдой.
— Это наш выбор, — тихо сказала она.
— Сам он не уйдёт. Ему жаль тебя. Но такая жизнь — это мука. Ему нужна женщина, которая даст то, чего ты не можешь.
Потом она ушла. А Лена осталась сидеть в тишине. Хотелось кричать, но не было сил. Хотелось позвонить Андрею — но что сказать?
Когда он вернулся через три дня, она не выдержала:
— Я… отпускаю тебя. Ты заслуживаешь счастья, Андрей. Ты должен быть отцом.
— Что за чушь? — он схватил её за плечи. — Ты в своём уме?
— Я не могу дать тебе ребёнка. А ты так мечтаешь…
— И что? Это повод рушить нашу жизнь? Я люблю тебя, Лена. Не за детей. Не за перспективы. За тебя.
— А если у меня никогда не получится?
— Тогда я буду рядом. Без условий.
Она расплакалась и рассказала всё. Про визит. Про слова.
Андрей побледнел. Наутро он поехал к матери.
Соседи потом долго судачили о том, что творилось в её квартире. Он кричал. Говорил, что она больше не переступит их порог. Что если она ещё раз вмешается…
И сдержал слово. Полгода свекровь не видела сына. Ни Лены, ни внука, о котором так мечтала. Потому что чудо случилось. Через два месяца тест наконец показал две полоски. Ту самую, которую Лена ждала годами.
Может, потому, что она отпустила страх. Может, его уверенность растопила её тревогу.
Андрей не спешил говорить матери. Лена, наоборот, хотела, но понимала: рано. Только когда живот стал заметен, они сообщили.
Галина Петровна рыдала. Просила прощения. Клялась не вмешиваться. Внук родился здоровым. И она стала хорошей бабушкой. Но между ними осталась дистанция. Тонкая, ледяная.
Лена могла простить многое. Но не попытку вычеркнуть её из жизни. Не попытку отнять мужа, любовь, надежду.
Такое не забывается.
