**Дом на чужой земле: как злая зависть обернулась счастьем**
— Ну вот, Оленька, тут мы и поселимся, — твёрдо сказал Дмитрий, обняв жену за плечи. — Видишь, даже старый фундамент сохранился. В сельсовете сказали — земля бесхозная, хозяина нет. Ты не против, что переедем сюда из города?
— Дима, хоть на край света! Мне здесь нравится… Смотри: яблони, смородина… Только всё заросло, но мы расчистим. Волнуюсь только за Мишку, как он к переезду отнесётся.
— Обо мне опять шепчутся? — засмеялся их сын, подходя ближе. — Всё в порядке, мам, пап. Мы же сто раз говорили. Корни зовут. Дом построим — и останемся.
Так они и стояли втроём, глядя на пустырь, который скоро станет их домом…
Сперва поставили времянку, чтобы укрыться от дождя и холодов. Потом наняли работяг и начали стройку. Работа кипела до самой осени.
Зимой Дмитрий без дела не сидел. Мастерил мебель, чинил соседям — каждая копейка в семье на счету. Миша устроился в лесхоз, приезжал раз в две недели, но даже редкие визиты радовали. Оля вела хозяйство, наполняя дом теплом.
Через три года дом был готов. Дмитрий вложил в него душу: резные перила, забор с фигурками зверей. Получилось — загляденье.
— Ну что, справляем новоселье! — гордо сказал Дмитрий и строго посмотрел на сына. — Пора, Мишаня, семью заводить. В доме детский смех нужен. А то зачем такие хоромы?
— Пап, как только тут, — Миша приложил руку к груди, — ёкнет — сразу женюсь.
— Говорят, ты и сам не сразу маму выбрал, — усмехнулся Дмитрий. — Но ты глянь на Таню, дочь Сергея Петровича. Девица хоть куда.
Миша кивнул.
— Посмотрю, пап. Если сердце скажет — не промахнусь.
На новоселье собралось всё село — соседи, коллеги, даже чиновники. Пришла и Таня. Наряженная, на каблуках, в платье с иголочки — крутится вокруг Миши, болтает без умолку. А он вежлив, улыбается, но глаза холодные.
Таня это почувствовала. И, обидевшись, среди застолья встала и язвительно бросила:
— Радуетесь, а земля-то не ваша! Я в архивах копалась — всё ещё числится за Соловьёвыми! Я им написала! Так что готовьтесь: либо делите дом, либо ломайте!
За столом повисла тишина. Только вилка звякнула о тарелку.
Отец Тани, красный от стыда, встал.
— Простите, люди… Не думал, что в моей семье такое вырастет. Пошли, Таня. Дома разберёмся.
Праздник был испорчен. Гости разошлись. В доме остались лишь Дмитрий, Оля и Миша.
— Что теперь делать, Дим?.. — тихо спросила Оля.
— Ждать, Оленька. Может, всё не так плохо. Документы у нас есть. Авось люди адекватные. А если нет — судиться будем.
Но недели шли, а от Соловьёвых — ни слуху, ни духу. Уже и забыли про ту историю. И вот, перед самым Новым годом, в дверь постучали.
Миша открыл. На пороге стояла девушка — невысокая, с чемоданом, в тонких сапожках.
— Заходите, замёрзнете, — не дав ей говорить, Миша ввёл её в дом.
Она сняла шубку, шапку, поставила сумку… И он замер. Сердце застучало так, будто кто-то прошептал: «Она…»
— Как вас зовут? — спросила Оля, наливая чай.
— Вера. Я Соловьёва. Мне тут одна девушка писала про нашу землю. Приехала — хочу оформить дарственную, чтобы без конфликтов. Дом ваш… красивый. У меня даже фото есть — тут мой прадед жил. Хотите, покажу?
Дмитрий тяжело опустился на стул.
— Пей чай, Верочка. А там видно будет.
Миша не отрывал от неё глаз. Вера чувствовала его взгляд, краснела и опускала ресницы. Оля, глядя на них, улыбнулась — материнское сердце знало: вот оно, счастье сына.
Вечером они разглядывали старые чёрно-белые снимки — на одном был деревянный дом, стоявший когда-то на этом фундаменте.
— Чудо какое-то, — прошептал Дмитрий.
— Нет, — серьёзно ответила Вера. — Это дед так решил.
Теперь в доме звенит смех. Детские ножки топают по тёплому полу. У Миши и Веры родились двойняшки. Дмитрий и Оля — счастливые дед и бабка. А Таня? Та вышла замуж в соседнюю область и, говорят, уже дважды развелась.
Миша иногда обнимает Веру, смотрит ей в глаза и шепчет:
— Я знал. Сердце не обмануло… Ты — моя. Навек.
**Вывод:** Злость и зависть — плохие советчики. А судьба всегда приводит туда, где должно быть. Главное — не торопить её и слушать своё сердце.
