Мама, наверное, ты иногда сидишь на кухне, перебирая пожелтевшие открытки, где все радуются моему рождению. Где улыбаются люди, многих из которых уже нет рядом. Ты хранишь мои распашонки, первый выпавший зуб, светлый локон, словно пытаешься удержать время, когда я был маленьким. Но ни один альбом не вернёт прошлое. И всё же ты бережёшь это — как самое дорогое. Потому что я твой сын.

Я вырос. Мне за тридцать, у меня семья, работа, ипотека и список дел длиной в целую жизнь. Но знаешь, мама? Я всё тот же. Мальчик с разбитыми коленками, с двойкой по алгебре, с комком в горле. Ты не спрашивала, за что и почему — просто обнимала. И я знал: завтра, может, и влетит, но сегодня меня любят. Без условий.

Хочу, чтобы ты знала — я всё ещё он. Тот самый. Только теперь ношу галстук, плачу за коммуналку и редко звоню. Не потому что забыл. А потому что стыдно быть уставшим, слабым, неидеальным. Но когда совсем тяжело, я мысленно возвращаюсь в наш дом, где пахнет ватрушками, а твой голос шепчет: «Главное — ты дома, остальное — ерунда».

Помнишь, как в пятом классе ты достала из шкафа серое пальто в клетку? Купили «на вырост», а оно вдруг село идеально. А я орал, что выгляжу, как клоун. Теперь у меня такое же — только от «Bosco», выбранное стилистом, и стоит оно, наверное, как наша старая «Волга». Но в нём я всё тот же мальчик. Твой.

Я часто вспоминаю детство, мама. Это не просто картинки — это мой фундамент. Ты единственная, кто знает, каким я был. Как бредил при температуре, как боялся Бабайку, как рыдал в шкафу, когда умер кот Барсик. Ты прожила со мной всё. И потому я до сих пор твой.

Иногда я так устаю… Мир требует быть сильнее, быстрее, умнее. Работа, кредиты, ответственность. Дома я тоже должен быть эталоном — муж, отец, добытчик. И только в одном месте мне разрешают быть просто человеком. У тебя.

Ты не читаешь нотаций, не спрашиваешь: «Ну что, опять не справился?» Ты ставишь чайник, кладёшь руку на плечо и говоришь: «Полежи…» Здесь я могу не прятать усталость. Быть собой. И значит — я всё ещё твой сын.

В мире мало уверенности, мама. Деньги утекают, друзья исчезают, жене может надоесть, дети вырастут. Но ты — как старая крепость. Фундамент, на котором стоит моя жизнь. Твоя любовь — не скидка «по карте», не договор. Она — как свет в окне. Просто есть.

Я полюбил женщину. Ты не сразу приняла её, спрашивала: «Что ты в ней нашёл?» А я скажу — она похожа на тебя. Хранит детские каракули, записывает смешные фразы дочки, греет нас теплом. Она ждёт наших детей такими же, какими ты ждала меня: в синяках, с двойками, в слезах — но своих.

Я смотрю на неё — и меньше боюсь за завтра. Вспоминаю тебя — и меньше боюсь за себя. Потому что знаю: я вырос в любви, а теперь несу её дальше. В этом и есть весь смысл.

Спасибо, мама. За сохранённые варежки, за ночи у кровати, за «ничего, бывало и хуже». За то, что, несмотря на всё… я всё ещё твой сын. И навсегда им останусь.