**Запись из дневника**
Она вот-вот должна была ощениться. Мощная трёхлетняя ротвейлерша по кличке Буря. Но дома её звали просто Зюня. Не помню уже, кто первый обронил это дурашливое, но такое тёплое прозвище. Но к псу оно прилипло намертво. Так и жила с двумя именами. Одно для чужих, другое для своих. А ей хоть бы что: Зюня, так Зюня. Не велика потеря.
Тётя Галя, её хозяйка, была добрейшей души человеком хлебосольная, мягкая, обожала свою питомицу до умопомрачения. Ротвейлерша это знала и вовсю пользовалась её добротой. Хоть Буря и прошла у меня общий курс дрессировки, даже сдала экзамен на послушание, при потворстве хозяев позволяла себе вольности. Спала исключительно в хозяйский постели, а под утро могла запросто вытеснить дядю Колю на пол, развалиться на освободившемся месте и сладко храпеть до утра. Ела за общим столом, положив тяжёлую голову на колени тёте Гале, а то и вовсе стащила бы кусок прямо с тарелки без тени смущения.
Хозяева ей всё прощали. Малейший её вздох и тут же поднимали на уши полгорода. Вот и в тот раз.
А надо сказать, сотовых тогда и в помине не было, но если знаешь, где живёт нужный человек, да такси под рукой из любой переделки выкрутишься. Привезли меня по адресу. Тётя Галя, как всегда, пыталась держаться, но голос дрожал. В дверях нас встретила сама виновница переполоха Зюня. Располневшая, тяжело дышащая, но в полном здравии. По моим прикидкам, щенков должно было быть не меньше десятка.
Ну как? сдавленно спросила хозяйка. Скоро?
Тётя Галя, вздохнула я, дайте хоть раздеться да руки помыть перед осмотром.
Зюня, предвкушая всеобщее внимание, завиляла хвостом, радостно скаля зубы. До родов оставалось часов двенадцать. Патологий не было, о чём я и сообщила.
Как?! ахнула тётя Галя. Ты нас ночью бросишь? А если что-то пойдёт не так? Щенок застрянет? Глаза её округлились от страха. Собака, уловив тревогу, жалобно взвизгнула и уставилась на меня.
Всё в порядке. Роды утром.
Ленка, голос хозяйки дрогнул, если с Зюней что случится, я не переживу. Помнишь, как она болела?
Кивнул.
Помнишь, как она умирала?
Снова кивнул.
Я сама чуть не померла тогда. Хочешь повторения?!
В тот раз её истерика меня напугала. Лежала рядом с псом на полу, рыдала, пока я боролась за его жизнь. Повторения такого не хотелось.
Ладно, сдалась хозяйка, обрадованная моей покорностью, и отправилась чай готовить.
А Зюня вдруг вспомнила, что воспитанная собака должна лежать не на кухне, а у дверей.
Где Зюня?! встревожилась тётя Галя, не обнаружив её под столом, и вышла в коридор.
Пёс лежал на коврике, уткнув морду в лапы.
Зюня! позвала хозяйка.
Та покосилась на неё, но не встала.
А догадалась тётя Галя, боишься Ленку? Вот она какая, не пускает тебя на кухню. Злюка! и рассмеялась по-детски.
Умница, эта Зюня. Дома ей всё сходит с лап, а тут вдруг вспомнила, что перед инструктором не разгуляешься.
Квартира у них была просторная две светлые комнаты на южной стороне, второй этаж деревянного дома. После ужина (пришлось съесть хозяйка обиделась бы) мне выделили комнату для ночлега. Санузел отдельный, горячая вода роскошь по тем временам. Отказаться не смог.
Распаренный после душа, я вышел и наткнулся на Зюню.
Меня караулишь? строго спросил.
Она замерла.
И чего тебе, будущая мамаша?
Зюня рванула в зал, где сидели хозяева, оглянулась словно спрашивала разрешения. Хитрюга. Я прошёл за ней. Тётя Галя протянула чашку чая, а Зюня, довольная, улеглась у моих ног, положив тяжёлую голову на лапы. Перед сном она ещё раз заглянула в мою комнату, будто проверяя, на месте ли я. Убедившись, что всё в порядке, медленно побрела обратно к хозяйке. Утром, как я и говорила, начались схватки. Всё прошло спокойно. Десятеро щенков, крепкие, здоровые. Тётя Галя плакала от счастья, гладя Зюню по голове. А та, уставшая, но гордая, лизнула хозяйке руку и тихо засопела, охраняя своё потомство.
