Дура ты, Леночка, несусветная! Твой Витька-боров бросит тебя и без крыши над головой оставит! Мало он тебе нервов потрепал за жизнь? мать, как всегда, не стеснялась в выражениях, когда речь заходила о её зяте.
Мама, мы с Виктором 37 лет вместе, а ты всё эти годы пугаешь меня им! Умоляю, не лезь не в моё дело! в который раз кричу в трубку.
Я старалась реже видеться с матерью, потому что знала разговор будет один: какой негодяй мой муж. Доказывать обратное уже не было сил, хотя доля правды в её словах была.
Когда-то в молодости я, по своей глупости, ушла от Вити к маме. У нас уже был пятилетний сын Дениска. Мы с мужем разругались вдрызг. Я попала в больницу с сотрясением. Думала, это конец. Развод и жизнь матери-одиночки. После выписки поехала к маме сын всё это время был у неё.
Мама тяжко вздохнула и вынесла вердикт:
Ну что, я была не права? Это же не муж, а чудовище! Оставайся с нами. Мы с отцом поможем поднять Дениса.
Мама, я подумаю устало ответила, сама не зная, что делать.
Да о чём тут думать?! Этот изверг и Дениску прикончит! Не пущу вас к нему! казалось, мать вот-вот запрёт нас на замок.
Она с самого начала была против моего брака с Витей. Он ей не понравился сразу. Даже приданое спрятала и не отдала: «Пусть твой женишка тебя и кормит, и одевает».
Прошла неделя, приехал Витя с повинной. Мать его на порог не пустила. Накричала, хлопнула дверью перед носом. В это время я гуляла с Денисом. О визите мужа узнала потом, от него самого.
Подумав месяц, решила вернуться. В семье всякое бывает. Как говорится, муж с женой бранятся да под одну перину ложатся. Тем более Виктора я любила и люблю. Других мужчин у меня не было.
Придумала предлог поеду за зимними вещами для себя и сына. Холода приближались, отличный повод.
Тайком от матери, забрав Дениса, поехала к мужу.
Витя растерялся, но обрадовался. Семья снова вместе. Мама бушевала.
Вообще, мы с ней никогда не ссорились. Она добрая, заботливая женщина. Но был у нас один скелет в шкафу
Однажды, лет в четырнадцать, я нашла её дневник. Он валялся среди хлама на антресолях.
Лежал бы там ещё сто лет, если бы мне не понадобился старый атлас. Полезла за ним, и на меня посыпались журналы. Стала собирать увидела тетрадь. Открыла О Боже! Лучше бы я этого не читала.
Оказалось, после роддома меня отдали в дом малютки. При куче родни! Отец отказался от меня, заявив матери:
А откуда я знаю, кто тебя зарядил?
И папа, который меня растил, был неродной. Мать писала в дневнике, что «времена тяжёлые» и что скоро заберёт меня обратно.
А жила в деревне, где все стены насквозь видны. Она действительно забрала меня, когда мне было два года. Но с тех пор в каждом моём жесте, в каждом взгляде она искала чужого не его, а того, кого боялась назвать. А я, выросшая под этим взглядом, всю жизнь чувствовала: любима не просто так, а как доказательство. Доказательство того, что она была сильнее позора, сильнее сплетен, сильнее своей собственной боли. И теперь, слушая её крики про Витьку, я вдруг поняла: она не меня защищает. Она снова прячет меня по чужим домам словами, страхом, ненавистью. Только теперь я не ребёнок. И уже не боюсь.
