**Дневниковая запись**
Раннее утро застало нас на пыльной дороге, ведущей от деревни. В одной руке я крепко держал маленькую ладошку Маши, в другой лёгкий чемодан, набитый не столько вещами, сколько обманутыми надеждами. Автобус, скрипя, отъезжал от остановки, унося нас подальше от места, где ещё несколько часов назад я верил хоть во что-то. Я уезжал, даже не попрощавшись с Игорем. В это время он был на рыбалке, на том самом рассвете, о котором накануне так восторженно рассказывал. И, глядя через запылённое окно на убегающие назад поля, я осознал простую и горькую истину: я так и не встретил мужчину, за любовь которого стоило бы бороться. А ведь всё начиналось так красиво, так ослепительно-романтично, что дух захватывало.
Игорь буквально ворвался в мою жизнь, когда учился на последнем курсе университета. Он не давал мне покоя, осыпал комплиментами, смотрел влюблёнными глазами, в которых таяли все мои сомнения. Он повторял, что любит, что не представляет жизни без меня и без моей четырёхлетней дочки Машеньки. Его настойчивость, юношеская искренность и пыл растопили лёд в моём сердце, которое ещё не успело оправиться после потери первого мужа. И уже через три месяца после знакомства мы стали жить вместе в моей квартире. Он был полон планов и обещаний.
Лёша, родной, его глаза сияли, словно два бездонных озера, через месяц я получу диплом, и мы сразу поедем ко мне в деревню. Я представлю тебя родителям, всей родне! Скажу им, что ты мой будущий муж! Ты ведь согласен? Он обнимал меня, и весь мир казался таким простым и ясным.
Хорошо, согласен, отвечал я, и в душе теплилась робкая надежда. Он так часто говорил, что его мать добрая, гостеприимная, душа-человек, что любит гостей и умеет создавать уют. Я верил ему. Я так хотел верить.
Деревня, где родился и вырос Игорь, встретила нас тихим вечерним солнцем. Вся родня жила рядом, буквально бок о бок. Я тогда ещё не знал, что неподалёку обитала местная красавица Наташка, влюблённая в Игоря с детства предмет всеобщей гордости и, как все считали, идеальная невеста. Не знал я и про деда Тихона, отца Игорева отца, который жил неподалёку в своём стареньком доме и часто заходил к сыну в баню, потому что своя уже давно покосилась. Дед Тихон доживал свой век в тихом покое, часто всматриваясь в холм за околицей, где под берёзой покоилась его жена. Он знал, что сегодня ждут гостей внук везёт жениха.
Накануне дед Тихон зашёл к сыну и застал свою невестку Галину в мрачном, раздражённом настроении.
Что, опять с Сергеем не поладили? спросил он, уже готовясь прочитать сыну нотацию.
Но Галина, увидев его, первая выплеснула своё недовольство:
Привет, дед. Ты в курсе, что наш Игорек жениться собрался? Завтра сюда своего избранника приведёт.
Знаю, Сергей говорил. Ну и пусть, пора уже парню. Учёбу закончил, работу нашёл. Пусть семью заводит, пока ветром не разнесло, философски заметил дед.
Так-то оно так, фыркнула Галина, и её лицо исказилось от обиды. Только этот избранник Старше его на три года! И ребёнок при нём, четырёх лет! Словно своих, деревенских парней мало! Наташка наша, например, красавица, медсестра, работящая А этот кто? Неизвестно, от кого дитя, какая у него родня. Зачем ему чужая обуза? Своих детей ещё народит! Конечно, рада, что такого парня с высшим образованием подцепил
Галина, не дело это в жизнь детей лезть, попытался вставить дед Тихон, но невестка его уже не слушала.
Она кипела уже несколько дней подряд, вынашивая в сердце обиду и на сына, и на незнакомца, который посмел отбить его у «идеального» жениха. И она придумала свой тихий, ядовитый план: не будет она стараться, не накроет щедрый стол, не засияет улыбками. Пусть этот городской сразу поймёт, что его здесь не ждали и не хотят. Увёл Игоря и хватит.
Мы приехали под вечер, уставшие, но ещё полные светлых ожиданий. Игорь сиял от счастья. Год он не был дома, соскучился по родителям, деду, этим местам. Дверь открыла его мать. Первым в дом ворвался он, поставил чемодан, а я с Машенькой скромно замерли на пороге, ожидая приглашения.
Сыночек, Игорек, родной! Галина обняла его так, будто боялась отпустить, а её взгляд, скользнувший по мне и дочке, был холодным и оценивающим. Наконец-то ты дома! Теперь у нас дипломированный специалист! Она сделала ударение на слове «ты», многозначительно глянув на меня, словно хотела сказать: «не то, что некоторые».
Мам, а где отец? Дед Тихон?
В бане они. Сейчас придут. Ждали-ждали тебя, снова только «тебя».
Потом её взгляд упал на меня, и она сладко, но с колючей иронией произнесла:
А это, значит, и есть тот самый Алексей? С ребёнком? Она окинула меня взглядом с ног до головы, медленно и унизительно
Ну что, проходите, мойте руки. Игорь, покажи, где у нас что.
Уже с первых слов мне всё стало ясно. Игорь же, казалось, не слышал ни тона, ни взгляда. Он, улыбающийся и счастливый, взял меня за руку и повёл показывать дом. В это время из бани вернулись отец и дед. Сергей, муж Галины, оказался немного резковатым, но искренним и прямолинейным, а дед Тихон и вовсе с добрыми, тёплыми глазами. Они обняли и меня, и Машу, и Игоря с таким искренним восторгом, что он не мог быть наигранным.
Ну, ребята, молодцы, что приехали! громко воскликнул Сергей. Галина, давай стол накрывай, чего стоим? Гости же с дороги, устали, проголодались. Да и нам с дедом после парилки не помешает подкрепиться!
Стол был накрыт более чем скромно. Я заметил, как Игорь на миг удивлённо приподнял брови он хорошо знал, на что способна его мать. Я почти ничего не ел: в горле застрял горький ком обиды и дурных предчувствий. Внутри меня росло недовольство Игорем: почему он так и не представил меня как будущего мужа? Почему позволяет, чтобы ко мне относились пренебрежительно?
Сергей разлил по рюмкам домашнюю настойку и уже собирался произнести тост, но его опередила Галина:
Выпьем за тебя, сынок! За диплом, за новую работу! Желаем всего самого лучшего, мы в тебе не сомневаемся!
Пили снова и снова. И каждый тост только за Игоря. Будто ни меня, ни Маши вовсе не существовало. А он он сиял, смеялся, разговаривал с отцом и дедом и молчал. Не сказал ни слова в нашу защиту, не попытался перевести тему, не назвал меня своим любимым. Я не узнавал его. Внутри пытался оправдать: «Он соскучился по родным, расслабился. Но ведь он любит меня»
Лишь дед Тихон время от времени бросал на нас с дочкой тёплые, сочувствующие взгляды, а потом резкие и осуждающие на свою невестку. Он всё видел и всё понимал. И ему было больно за нас.
Маша, воспитанная и терпеливая девочка, от усталости еле держала глаза открытыми. Я осторожно обратился к Галине:
Можно я уложу Машу спать? Подскажете, куда можно пройти?
Она нехотя кивнула и махнула рукой: «Идите за мной». В маленькой комнатке стояла узкая кровать и тумбочка.
Вот тут и спите вдвоём. Постель чистая, бросила она и вышла, хлопнув дверью.
Я уложил дочку, которая засыпала на ходу, и сразу услышал её голос за дверью, громкий и демонстративный:
Говорит, не придёт, устал, будет с ребёнком спать.
Мне показалось, что сердце разорвётся от боли. Я лёг рядом с дочкой, и горячие слёзы тихо потекли по щекам. «Что я здесь делаю? Где же та добрая и гостеприимная мать, о которой он так много рассказывал? Почему он не видит этого? Почему молчит?» Если бы была возможность, я бы уехал немедленно. Но за окном сплошная темнота незнакомой деревни. Я плакал тихо, чтобы не разбудить Машу, плакал от обиды за нас обоих. Уснул, измотанный до предела.
Меня разбудило прикосновение к руке. Это был Игорь.
Лёш, пойдём в мою комнату. Чего ты тут на этой кровати ютишься? Там диван есть, я Машу перенесу. Прости, что я сегодня так весь в родне, они же соскучились. Всё обсудим завтра, обещаю. И свадьбу, и всё остальное, шептал он ласково, но без самого главного без понимания.
Я не сомкнул глаз до самого утра. В голове снова и снова прокручивал каждое слово, каждый взгляд. Вспоминал первую встречу со свёкром отцом моего погибшего мужа. Как он меня, чужого, обнял, как плакал от радости, что сын нашёл такого мужа. Как мы говорили до полуночи, как он стал мне вторым отцом. Вспоминал Андрея его силу, надёжность, умение быть стеной. Он никогда бы не позволил никому даже косо на меня взглянуть. А тут Мать Игоря показала всё без слов. И он он просто улыбался, будто ничего не случилось.
«Для них я ошибка. У меня есть ребёнок. И всё дело в Маше. Но они ошибаются, если думают, что я позволю унижать нас. Завтра мы уедем», твёрдо решил я, встречая первые лучи рассвета.
За завтраком царила иллюзия семейной идиллии. Все вспоминали детство Игоря, его проделки, смеялись. Сергей подкладывал Маше конфеты и тепло улыбался ей, а Галина смотрела на это с едва скрываемой злобой. И вдруг, вздохнув, сказала с притворной грустью:
Да, сынок, кончилась твоя беззаботная жизнь. Теперь придётся спину гнуть, кормить её взгляд остановился на Маше, и в воздухе повисло невысказанное, но кричащее «чужого ребёнка».
Я посмотрел на Игоря. Он лишь глупо улыбался, делая вид, будто ничего не понял. Только Сергей сердито стукнул кулаком по столу:
Галина!
Но моё терпение уже лопнуло. И в этот момент Игорь, будто ничего не заметив, весело предложил:
Лёш, Маш, пойдёмте, я покажу вам деревню, речку! Зайдём к деду Тихону!
Он взял дочку за руку и направился к выходу. Я, ошеломлённый, последовал за ним.
На прогулке я высказал ему всё: боль, обиду, несправедливость. Но он лишь отмахивался, убеждал, что я всё преувеличиваю, что это просто материнская ревность, что надо проще ко всему относиться. Он не понимал главного: мне не нужно было, чтобы он ругался с матерью. Мне нужно было лишь одно слово. Единственное слово в нашу защиту. Но он молчал.
Да не кипятись, родной, гладил он меня по плечу. Пару дней и мы уедем. Завтра на рассвете пойду на рыбалку, отличный клёв будет, представляешь!
Утром его уже не было. На заре он ушёл, оставив нас наедине с его матерью. Я вышел умыться и столкнулся с Галиной в коридоре. Её лицо было перекошено злобой.
Игорь сказал, что вы уезжаете. Из-за тебя. Когда я теперь увижу сына? Будешь держать его на цепи у своей юбки! Кормить тебя и твоего ребёнка
Я слушал её и одновременно будто слышал себя со стороны. Внутри уже не было ни злости, ни обиды только холодная ясность. И вдруг я спокойно, даже вежливо улыбнувшись, ответил:
Знаете, Галина Петровна, мой первый муж был офицером. Честным и прямым. Он любил меня больше жизни. Но, в отличие от вашего сына, он доказывал любовь не словами, а поступками. И никогда, слышите, никогда не позволил бы даже родной матери унижать меня или нашего ребёнка. Его отец до сих пор для меня второй отец. Он обожает Машу. Именно он купил мне квартиру, в которой мы жили с вашим сыном, и уже оформил на Машу ещё одну просторную, в центре города. У меня два высших образования, я свободно владею тремя языками. После гибели Андрея он жил только ради нас и поддерживает меня до сих пор. И именно он говорит: мне нужен муж, а Маше отец. А насчёт денег Вашему сыну и не снились мои доходы. Я зарабатываю в несколько раз больше, руковожу двумя магазинами. Так что ваши опасения, что Игорю придётся «кормить чужого ребёнка», беспочвенны.
Галина слушала меня, и в её глазах рос шок. На лице появлялись растерянность и тяжёлое осознание собственной ошибки.
А знаете, продолжил я уже тихим уверенным голосом, я даже благодарен вам. Потому что именно вы открыли мне глаза. Бог не ошибается. Вы показали мне истинное лицо вашей семьи. И вашего сына тоже. Мне не нужна свёкровь, которая видит во мне врага. И не нужен мужчина, не способный защитить любимого человека и ребёнка.
Я развернулся и пошёл собирать чемодан. Руки мои не дрожали. Душа была одновременно пуста и светла. Я разбудил Машу, одел её, и мы вышли из того дома без единого взгляда назад.
Мы шли деревенской улицей к автобусной остановке. Я крепко держал за руку дочку и нёс наш небольшой чемодан. В сердце не было сожаления. Лишь лёгкая печаль от того, что позволил себя обмануть красивыми сказками. Я понял: всегда сомневался в любви Игоря. Мне нравилась его влюблённость, его настойчивость, его стремление быть с нами. Но это была не та любовь. Не тот выбор. Не та жизнь.
Автобус тронулся, и я закрыл глаза. Впереди была дорога. Дорога домой, к настоящей жизни и настоящей любви, которая, я знал, непременно меня найдёт. Потому что я научился ценить себя и свою маленькую принцессу. А это главное.
