Бабка Валерку не жаловала, не принимала.
Чужой он, не наш, жаловалась Анна Фёдоровна соседкам в магазине.
Ну что ты, Ань, глянь-ка вылитый твой Колька!
Головой понимаю, что сын моего Кольки, а сердцем нет. От дочки внуки родные, а от сына Не могу. Да и живёт не с нами. Бегает, болтает, «бабуля» зовёт А взгляну ну чисто Смирновские, не моё, не родное.
Да у многих так, подхватила другая. Вот у меня покойная мать Мишутку моего души не чаяла, а Петькиных детей будто и не замечала. Петька обижался, а она ему: «Сынок, не сердись, от дочки своё, а от тебя ты уж прости».
У меня тоже!
И у нас
Ой, девки, да я сама грешна. Дочкина дочка красавица, глаз не отвести! С дедом любуемся. А от невестки Даже если и сынов, а не могу. И в их породу, да ещё вечно сопливый. Скажешь ей следи за ребёнком, а она фыркает: «Вашему сыну чистота да горячее подавай, когда мне за ним уследить?»
Я ей: «А другие-то как? Другие и работают!» Вот раньше к четырём утра на дойку бежали. Квашню поставлю, хлеб замешу, печь истоплю только сажать оставалось, а мне уже бежать надо.
Разбудишь Анфиску, а она, бедная, спит на ходу. Однажды оставила её с дедом, думала поможет. Сердце чуяло неладное, попросила Дуняшу подменить, побежала домой. А дочка спит, хлеба по столу раскатались, волосы в тесто Голову на руку положила, спит.
«Тятя, ну вы что?» кричу. «А что?» отвечает. «За хлебом следить надо было!» «Да чего за ним следить? Не убегут». Развернулся, в исподнем ушёл Чудит старый.
Разговор плавно перешёл на другие темы. Анна Фёдоровна пошла домой, понимая, что не одна такая.
А Валерка к бабке тянулся. Казалось ему так ближе к отцу. Уехал папка на Север, ещё когда Валерка маленький был. Новые земли осваивать. А он ждёт, письма пишет, бабушке отдаёт.
Мать ругается: «Старая ведьма знает, где твой папка-бездельник пропадает». Но Валерка знает мать любит отца. Просто обидно, что не взял её с собой.
А куда бы он её взял? Валерку-то куда?
Иногда мать кричит, что он с отцом жизнь ей испортили. Вышла бы за Ваньку Соколова детей бы нарожала, жила бы припеваючи.
Валерка попробовал сыр в масле покатать в грузовичке, что баба Аня на день рождения подарила. Орала тогда мать выкинуть! Но Валерка вцепился. Казалось будто отец подарил. Так и было: папка бабке денег прислал на подарок.
Пришёл Валерка к бабке, а у неё Ленка, двоюродная сестра, сидит. Избалованная, но маленькая ещё.
Мне баба куклу подарила! язык показывает.
А мне блины печь будет, со сметаной!
Всем, сквозь зубы бабушка.
Посидел Валерка, чай попил, спросил помочь надо? Ушёл.
Ушёл, слава богу! услышал за дверью.
Молчи! бабушка заступилась.
На душе потеплело. Значит, любит.
А бабка Ленку ругала:
Чего болтаешь? Он ещё за порогом! Сплетни пойдут крапивой отхлещу!
Не будешь!
Это почему?
Ты же меня любишь! Я твоя любимая внучка!
Ах ты, моя шалунья
***
Не дождался Валерка отца. Тот на Севере остался. Мать вышла за дядю Ваню Соколова, брата Ванькиного. Мужик хороший, Валерку не обижал. Не как своих любил, но и не притеснял.
Да и бабка Таня, дяди Ванина мать, к нему хорошо относилась.
Всё у Валерки было хорошо. Только писем отцу больше не писал.
Перед армией узнал у отца своя семья, дети. Бабка к нему ездит, а ему не сказала.
Зачем? отмахнулась. Письма твои в тумбочке. Алименты платил на них ты и рос.
Обидно стало. Напился, первый раз в жизни. Ругался на всех.
Мать кричать начала, алкашом обзывала, но дядя Ваня прикрикнул, в гараж увёл. Там Валерка ревел. В детстве не плакал, а тут Рассказал дяде: в школе дразнили, безотцовщиной звали.
Научился драться. Ходил к бабке, хоть и чувствовал не рады.
Дядя Ваня слёзы вытер:
Ты мне, Валерка, как сын. Нет ты и есть сын. Десять лет бок о бок
Батя! рыдал Валерка.
Сынок!
Мать увидела, хотела накричать, но передумала. Велела младшим не мешать «мужские разговоры».
***
Служба пролетела. Возмужал Валерка. Дядю Ваню только «батей» и зовёт.
Бабка Таня гордится внуком. Рукастый забор ей починил сразу после армии.
Ленка у бабки живёт. Валерке сказала не ходи.
У отца своя семья. Да и кто его знает, твой ли он
Бабка промолчала. Валерка больше не приходил.
Женился, дом купили с родителями. Машина, дети. Живёт хорошо.
Тут спину прихватило. В больнице услышал Ленка скандалит:
Забирать? Нет! В стардом её!
Как не стыдно? Бабка тебя вырастила!
Оформляйте! равнодушно.
Валерка вошёл:
Я заберу.
Кто вы?
Внук.
Ленка фыркнула:
Наследством запахло? Дом уже мой!
Забрал бабку. Мать качала головой помнила, как та в детстве его терпеть не могла.
Бабка ожила. Правнуков нянчила, прощения просила.
А когда время пришло Ленка даже не пришла. Родители телеграмму ей послали, денег. Конечно, не вернула.
Вот тебе и нелюбимый внук, шептались в магазине.
Те, кто внуков на любимых и нелюбимых делил, задумались: а вдруг и у них так?
Взвесьте, Кать, конфет внукам
***
Вот так бывает. Любимой внучке всю душу. А внуку от сына ничего. Даже не считала за своего. А доживала с ним. И лежала теперь в его руках, седая, маленькая, как птичка, и шептала, не открывая глаз: «Прости, родной… не любила, а теперь не представляю жизни без тебя». Валерка молчал, гладил её по руке, сухой и холодной, и думал, как странно: ненависть проходит, а долг остаётся. И любовь, оказывается, может вырасти не там, где ждали.
