Внучку ты больше не увидишь, резко бросила невестка и отрезала связь, заблокировав мой номер.
Людмила Степановна, дайте я посуду помою? Руки сами просятся за дело, робко предложила Анастасия, заглядывая в кухню.
Свекровь оторвалась от вязания, пристально изучив взглядом невестку. Та стояла в дверях в растянутом свитере, волосы небрежно стянуты резинкой, но глаза… Глаза горели странным, лихорадочным блеском.
Да брось, Настенька, отдохни. Вчера ведь допоздна с отчётом сидела, ответила Людмила Степановна, откладывая спицы.
Нет, я правда хочу. Вы столько возитесь по хозяйству, а я как безрукая, настаивала Анастасия, уже подходя к раковине.
Людмилу Степановну насторожило поведение невестки. Обычно та держалась отстранённо, а сейчас суетилась, словно перед бурей.
А где Верочка? спросила свекровь, имея в виду внучку.
Спит ещё. Вчера «Машу и Медведя» смотрела допоздна, бодро ответила Анастасия, с усердием скребя тарелку.
Свекровь встала рядом. От невестки пахло знакомыми духами теми, что Дмитрий подарил на годовщину. Но сквозь аромат пробивалось что-то ещё тревога, будто перед грозой.
Настя, милая, что-то случилось? осторожно спросила Людмила Степановна.
Анастасия замерла. Пальцы сжали тарелку так, что побелели костяшки.
Да ничего… Просто не выспалась.
А Дима где? Обещал же Веру в зоопарк сводить, продолжала свекровь, чувствуя, как воздух в кухне сгущается.
Димы не будет, резко бросила Анастасия, швырнув тарелку в сушку с таким звоном, что Людмила Степановна вздрогнула.
Как не будет? Он же вчера…
Людмила Степановна, невестка медленно обернулась, и свекровь увидела её глаза красные, будто от слёз. Нам надо поговорить.
Сердце ёкнуло. Ноги вдруг стали ватными, и Людмила Степановна опустилась на стул.
Садись, родная. Говори.
Но Анастасия не села. Вытирала руки полотенцем, словно пыталась стереть с них что-то невидимое.
Мы с Димой разводимся.
Слова прозвучали как приговор. Всё внутри оборвалось будто под ногами исчез пол.
Как… разводитесь? прошептала свекровь. Вчера же ужинали вместе… Верочка стихи рассказывала…
Людмила Степановна, мы уже полгода живём как соседи. Просто притворялись ради Веры. Но хватит.
Свекровь попыталась встать, но тело не слушалось.
Почему? Что случилось? Может, ещё можно…
С Димой нельзя ничего, горько усмехнулась Анастасия. Вчера он собрал вещи и ушёл. К ней.
К… кому? хотя ответ уже висел в воздухе.
К Светке из бухгалтерии. Той самой, про которую он твердил: «Она меня понимает».
Анастасия села напротив. Руки дрожали.
Я знаю, он ваш сын. Единственный. Но он предал нас.
Настенька, свекровь потянулась к её рукам, но та отстранилась. Мужики иногда с ума сходят. Одумается… Вернётся. Он же Веру любит…
Любит, фыркнула Анастасия. Поэтому и решил, что будет видеться «по выходным». Удобно, да?
А ты? Ты же его…
Любила, перебила невестка, закрывая глаза. Пять лет. Бросила карьеру ради его «будь дома». Стирала, готовила. А он флиртовал с коллегами.
В горле встал ком. Людмила Степановна всегда догадывалась слишком частые «задержки», внезапные «командировки». Я не хотела верить, прошептала свекровь, глядя в серую воду в раковине. Не хотела видеть…
Анастасия встала, подошла к окну. За стеклом медленно светлело серое утро.
Теперь вы знаете, сказала она тихо. И я больше не буду делать вид, что ничего не заметила.
Людмила Степановна опустила голову. Пальцы судорожно сжали край фартука тот самый, что вышила к свадьбе.
А Верочка?..
Она останется со мной, резко сказала Анастасия. Я не отдам её в дом, где ложь как воздух.
За стеной раздался тихий плач.
Обе женщины вздрогнули.
Это она проснулась, прошептала Анастасия и, не оглядываясь, пошла к детской.
Людмила Степановна осталась одна.
За окном завертелся ворон. Где-то далеко закричала чайка.
Она встала, подошла к столу, взяла чашку сына треснутую, с жёлтой каемкой. И медленно поставила в мойку.
