На юбилей свекровь назвала меня «деревенщиной». Я молча включила видео, где она на коленях умоляла меня о займе, не зная, кто перед ней
Зал дорогого ресторана утопал в лилиях и атмосфере безупречного приема.
Елизавета Игнатьевна Вересова, моя свекровь, отмечала свой пятьдесят пятый день рождения. Она стояла в центре зала в роскошном платье, ловя восхищенные взгляды гостей.
Она подняла бокал, обведя присутствующих бархатным взглядом хозяйки мира.
Дорогие мои! Спасибо всем, кто пришел разделить со мной этот вечер! Ее голос, отточенный годами светских бесед, звучал сладко и льстиво. Пятьдесят пять это не итог, а только начало! Начало новой, настоящей жизни, где нет места фальши.
Гости привычно захлопали. Мой муж Всеволод, сидевший рядом, нервно сжал мою руку под накрахмаленной скатертью. Он ненавидел эти приемы, где приходилось соответствовать образу «сына той самой Вересовой».
Я могу гордиться тем, что вырастила прекрасного сына, продолжала Елизавета Игнатьевна, и ее взгляд, словно лазерный прицел, нашел меня за столом. И он, мое сокровище, нашел себе жену.
В воздухе повисла пауза острая, наэлектризованная. Я почувствовала, как десятки глаз уставились на меня.
Карина девушка целеустремленная, свекровь сделала глоток шампанского. И пусть ее корни не в столичном обществе, пусть она, скажем так, простушка из глубинки, но хватка у нее железная! Сумела же зацепиться в этом городе, очаровать моего мальчика. Не всем так везет!
По залу прокатились сдержанные смешки. Это было ее искусство унизить, завернув оскорбление в комплимент. Кто-то смотрел на меня с сочувствием, кто-то с откровенным злорадством.
Я не изменилась в лице. Я давно привыкла. Просто медленно достала из сумочки телефон.
Всеволод тревожно взглянул на меня.
Карин, пожалуйста, не надо Не обращай внимания.
Но я уже подала знак менеджеру зала, с которым договорилась заранее. «На всякий случай», сказала я ему тогда.
И этот случай настал. Большой плазменный экран за спиной юбилярши погас, а затем снова зажегся.
Одно нажатие на моем телефоне.
Зал замер. Вместо сияющей именинницы на экране появилось холодное офисное помещение. И в центре, на дорогом ковре, стояла на коленях она. Елизавета Игнатьевна.
Не гордая львица, а приниженная, рыдающая женщина в том самом платье.
Видео было снято скрыто, на телефон, будто из-за угла. Звук был тихим, но слова были лишними.
Она ломала руки, что-то бессвязно выкрикивала строгому мужчине в костюме, который смотрел на нее сверху вниз с ледяным спокойствием.
А затем она буквально поползла к его ногам, цепляясь за брюки.
Камера дрогнула, оператор сменил ракурс, и в кадр попали стеклянные двери кабинета.
На матовом стекле четко проступала золотая надпись. Всего одно слово. Фамилия.
«Воронова».
Моя девичья фамилия. Название моей компании.
Зал взорвался гулом. Кто-то из дальних родственников ахнул.
«Воронова»? громко прошептала двоюродная тетя Севы. Погодите, это же тот самый инвестиционный фонд
Она замолчала, уставившись на меня. Взгляды гостей метнулись от экрана ко мне и обратно.
Елизавета Игнатьевна, бледная как полотно, медленно повернула голову. Глаза, еще минуту назад метавшие молнии, теперь были полны первобытного ужаса.
Выключи это! прошипела она, срываясь на крик. Немедленно выключи этот пошлый монтаж!
Но я не шевельнулась. Видео повторялось по кругу. Снова ее униженная поза, снова мольба в глазах, снова роковая надпись на дверях.
Всеволод сжал мое плечо. Его лицо было маской растерянности.
Карина, что это значит? Фирма «Воронова» Это твоя?
Я встретила его взгляд. Спокойно. Без злорадства.
Моя, Сева. Та самая, о которой я не рассказывала в деталях. Я говорила, что у меня консалтинг. Это правда, но не вся.
Вранье! закричала свекровь, вскочив. Бокал в ее руке разбился о мраморный пол. Она все подстроила! Эта интриганка хочет опозорить меня!
Но ее слова тонули в гуле. Суровый мужчина на видео мой заместитель, Станислав Юрьевич.
Месяц назад Елизавета Игнатьевна пришла к нему, не зная, кто его руководитель.
Представилась владелицей маленькой галереи с «временными трудностями». Требовала огромный кредит под залог сомнительных картин.
Станислав, конечно, отказал. Тогда она и устроила эту сцену.
Она не знала, что за стеклянной дверью кабинета сижу я.
Что Станислав, мой верный сотрудник, незаметно включил запись.
Я не планировала использовать это видео. Оно было моей страховкой. Но она сама сделала выбор.
Мама? голос Всеволода дрогнул. Он смотрел на нее, и в его глазах рушился мир. Это правда? Ты просила деньги? У компании Карины?
Не у нее я просила! завопила Елизавета Игнатьевна. Я бы никогда не унизилась перед этой выскочкой! Я шла в солидную компанию!
Тут один из гостей, седоволосый банкир, с которым свекровь только что любезно беседовала, громко хмыкнул.
Солиднее не найти, Елизавета. Фонд «Воронова» один из ключевых игроков на рынке. Для меня честь сотрудничать с ними.
Это был контрольный выстрел.
Елизавета Игнатьевна схватилась за сердце. Классический прием.
Но Всеволод впервые в жизни не бросился к ней. Он смотрел на меня. Долго. Внимательно.
Не на провинциалку, которую привез в столицу. А на женщину, построившую империю.
Он медленно поднялся. Взял мою руку и громко сказал:
Спасибо, что открыла мне глаза, жена.
Затем повернулся к гостям:
Прошу прощения за эту неприятную сцену. Юбилей окончен.
По дороге домой мы ехали в тишине. Сева крепко сжимал руль.
Почему ты молчала, Карина
