Ты в своем уме? прошипел он, делая еще один шаг вперед, вторгаясь в ее личное пространство. Почему не пустила мою сестру?
Олег не вошел в квартиру он ворвался, принеся с лестничной площадки порыв холодного осеннего воздуха и запах своего раздражения.
Ключ в замке повернулся с силой, дверь ударилась о стену, и он замер на пороге, не снимая промокшего от дождя пальто.
Его обычно добродушное, слегка ленивое лицо было искажено гневом, который он даже не пытался скрыть.
На кухне, у окна, сидела Марина. Она читала.
Свет от торшера падал на ее волосы и страницы толстой книги в твердом переплете. Она не вздрогнула от шума, не подняла головы. Только палец, лежавший на строке, замер.
Она ждала, пока муж повторит свой вопрос, на этот раз громче, с нотками плохо сдерживаемой ярости.
Марина, я с тобой разговариваю! Светка звонила, чуть не плача. Они с мужем в обеденный перерыв специально к нам заехали, голодные, а ты дверь не открыла! Что я должен был сказать? Что моя жена решила показать характер?
Только тогда Марина медленно, словно нехотя, оторвалась от книги. Она не закрыла ее, а аккуратно вложила закладку и положила рядом.
Она подняла на него глаза. Взгляд был ясный, холодный, как зимнее небо. В нем не было ни страха, ни вины, ни сожаления. Только спокойная, тяжелая усталость.
Я слышала звонок, ровным голосом сказала она. И видела в глазок, кто пришел. Поэтому не открыла.
Олег не ожидал такого ответа. Он готовился к оправданиям, к отговоркам про головную боль. Но прямое признание выбило его из колеи.
То есть ты это специально сделала? он понизил голос, и от этого он стал только злее. Ты видела, что это моя сестра, и нарочно оставила ее стоять за дверью? Что за фокусы, Марина? Они привыкли у нас обедать!
Последнюю фразу он произнес так, будто ссылался на нерушимый закон мироздания.
*Привыкли*. Это слово повисло в воздухе, пропитанное его праведным гневом и ее молчаливым неприятием.
Для него это было нормой его сестра и ее муж, работающие неподалеку, приходили к ним на обед каждый день.
Это было удобно, экономно для них и, как он считал, абсолютно нормально. Он никогда не задумывался, откуда берется еда, кто ее готовит и у
