«Свекровь назвала меня «деревенщиной» на юбилее. Я молча включила видео, где она на коленях умоляет одолжить денег, не зная, кто перед ней…»

На юбилей свекровь назвала меня «деревенщиной». Я молча включила видео, где она на коленях умоляет меня о деньгах, даже не подозревая, кто перед ней

Зал дорогого ресторана утопал в лилиях и атмосфере тщательно спланированного гостеприимства.

Елизавета Игнатьевна Верещагина, моя свекровь, праздновала свой пятьдесят пятый день рождения. Она стояла в центре зала в роскошном платье, ловя восхищённые взгляды гостей.

Она подняла бокал, обведя всех бархатным, властным взглядом хозяйки мира.

Дорогие мои! Спасибо всем, кто пришёл разделить со мной этот вечер! её голос, отточенный годами светских бесед, звучал сладко и льстиво. Пятьдесят пять это не итог, а только начало! Начало новой, настоящей жизни, где нет места фальши.

Гости предсказуемо зааплодировали. Мой муж Всеволод, сидевший рядом, нервно сжал мою руку под накрахмаленной скатертью. Он ненавидел эти мероприятия, где приходилось соответствовать образу «сына той самой Верещагиной».

Я могу гордиться тем, что вырастила замечательного сына, продолжала Елизавета Игнатьевна, и её взгляд, словно лазерный прицел, нашёл меня за столом. И он, моё сокровище, нашёл себе жену.

Воздух наполнился напряжённой тишиной. Я почувствовала, как несколько пар глаз уставились на меня с любопытством.

Вера девушка целеустремлённая, свекровь сделала глоток шампанского. И пусть её корни не из столичного мира, пусть она, скажем так, простая деревенщина, но хватка у неё железная! Сумела же зацепиться в этом городе, очаровать моего мальчика. Не всем так везёт!

По залу прокатились сдержанные смешки и шёпот. Это было её искусство оскорбить, прикрыв обиду комплиментом. Кто-то смотрел на меня с сочувствием, кто-то с едва скрываемым злорадством.

Я не изменилась в лице. Давно привыкла. Просто медленно достала из сумочки телефон.

Всеволод тревожно посмотрел на меня.

Вер, пожалуйста, не надо Не обращай внимания.

Но я уже подала знак менеджеру зала, с которым договорилась заранее. «На всякий случай», сказала я ему тогда.

И этот случай настал. Большой плазменный экран за спиной юбилярши, на котором пять минут назад крутили слайд-шоу с детскими фото Севы, погас, а затем вновь ожил.

Одно нажатие на моём телефоне.

Зал замер. Вместо сияющей именинницы на экране появилось изображение холодного офисного коридора. И в центре, на дорогом ковре, стояла на коленях она. Елизавета Игнатьевна.

Не гордая львица, а униженная, рыдающая женщина в том самом платье, что было сейчас на ней.

Видео было снято скрыто, на телефон, вероятно, из-за угла. Звук был тихим, но слова были лишними.

Она ломала руки, что-то горячо и отрывисто говорила суровому высокому мужчине в костюме, который смотрел на неё сверху вниз с ледяным спокойствием.

Потом она буквально поползла к его ногам, цепляясь за брюки.

Камера дрогнула, оператор сменил ракурс, чтобы лучше запечатлеть сцену. И тогда в кадр попали стеклянные двери кабинета на заднем плане.

На матовом стекле чётко виднелись золотые буквы. Всего одно слово. Фамилия.

«Соколова».

Моя девичья фамилия. Название моей компании.

Зал взорвался гулом, словно растревоженный улей. Кто-то из дальних родственников ахнул.

«Соколова»? громко прошептала двоюродная тётя Севы, известная сплетница. Погодите, так это же тот самый инвестиционный фонд

Она замолчала, уставившись на меня. Взгляды гостей, словно по команде, метнулись от экрана ко мне и обратно.

Елизавета Игнатьевна, бледная как бумага, медленно повернула голову. Глаза, ещё недавно метавшие молнии, теперь были полны животного ужаса.

Выключи это! прошипела она, переходя на крик. Немедленно выключи этот вульгарный монтаж!

Но я не шевельнулась. Видео шло по кругу. Снова её униженная поза, снова мольба в глазах, снова роковая надпись на двери.

Всеволод сжал моё плечо. Его лицо было маской растерянности и неверия.

Вер, что это значит? Что за видео? Фирма «Соколова» Это твоя?

Я встретила его взгляд. Спокойно. Без злорадства, без триумфа.

Моя, Сева. Та самая, о которой я не рассказывала тебе подробно. Я говорила, что у меня консалтинг. Это правда, но не вся.

Враньё! закричала свекровь, вскакивая. Бокал в её руке дрогнул и с хрустальным звоном разбился о мраморный пол. Она всё подстроила! Эта интриганка хочет меня опозорить!

Но её слова тонули в общем гуле. Суровый мужчина на видео мой зам, Станислав Юрьевич.

Месяц назад Елизавета Игнатьевна пришла к нему, не зная, кто его руководитель.

Представилась владелицей маленькой галереи с «временными трудностями». Требовала огромный кредит под залог сомнительных картин.

Станислав, конечно, отказал. Тогда она и устроила эту сцену в его приёмной.

Она не знала, что за стеклянной дверью кабинета сижу я.

Что Станислав, мой верный сотрудник, которого я когда-то вытащила из долговой ямы, незаметно включил запись на телефоне, чтобы обезопасить и себя, и меня от возможных обвинений.

Я не планировала использовать это видео. Оно было моей страховкой. Последним козырем. Но она сама сделала выбор.

Мама? голос Всеволода дрогнул. Он смотрел на неё, и в его глазах рушился мир. Это правда? Ты ты просила денег? В компании Веры?

Не у неё я просила! истерично крикнула Елизавета Игнатьевна. Я бы никогда не унизилась перед этой выскочкой! Я шла в серьёзную, солидную компанию!

Тут один из гостей, седовласый банкир, с которым свекровь только что любезно беседовала, громко фыркнул.

Солиднее не найти, Елизавета. Фонд «Соколова» один из крупнейших игроков на рынке. Для меня честь сотрудничать с ними. И быть знакомым с их владелицей, Верой Евгень

Оцените статью
«Свекровь назвала меня «деревенщиной» на юбилее. Я молча включила видео, где она на коленях умоляет одолжить денег, не зная, кто перед ней…»
Почему кошка не приходит, когда зовёшь: истина в её логике