**Тайна за закрытой дверью: горькая правда**
Утро в доме выдалось тяжёлым. Лидия стояла у раковины, смывая остатки ужина с тарелок. Руки двигались механически, а мысли путались в клубок. С веранды доносились голоса — свекровь, Галина Петровна, беседовала с соседкой Людмилой Семёновной. Обычно их разговоры состояли из сплетен о местных, но сегодня в голосах слышались нотки раздражения и осуждения.
— Да ты только подумай, Люда, — голос свекрови дрожал от негодования. — Четыре года вместе, а толку? Ни детей, ни порядка! Работает в ателье, шьёт платья. И это всё? А могла бы…
Лидия замерла, сжимая мокрую тарелку. «Это про меня», — пронеслось в голове, словно удар грома.
— Галя, ну что ты так? — осторожно попыталась смягчить соседка. — Девочка старается…
— Старается? — свекровь фыркнула. — Вот Соня, дочь Волковых, — та старается! В декрете маникюрный салон открыла, ребёнка родила, а сама — хоть сейчас на обложку! А эта… — Галина Петровна сделала паузу, будто смакуя момент. — Знаешь, что она вчера учудила?
Лидия стиснула зубы. Вчера она и правда ошиблась — пережарила котлеты. Обычные котлеты, которые готовила сотни раз. Но вчера её руки дрожали: очередной тест на беременность снова показал одну полоску, и ночь прошла в слезах.
— Котлеты спалила! — торжествующе объявила свекровь. — Прихожу, а они — чернее сажи! Мой Димка, бедненький, даже бровью не повёл — съел. Такой терпеливый…
Лидия горько улыбнулась. «Димка» — её муж, тридцатипятилетний инженер с автозавода — действительно съел котлеты, даже похвалил. А потом до утра гладил её по спине, шепча, что мать всегда была резкой.
— Сколько раз я ей показывала, — продолжала Галина Петровна. — Учила, как правильно готовить. Всё зря! Будто назло всё портит.
Пальцы Лидии дрогнули. Тарелка выскользнула и с глухим звоном упала в раковину. Хорошо, не разбилась.
— Ой, что там? — встрепенулась соседка.
— Да это она посуду моет, — махнула рукой свекровь. — Вечно так громко — будто в заводской столовой!
Слёзы жгли глаза. Четыре года Лидия пыталась быть идеальной женой и снохой. Готовила, убирала, шила в ателье, мечтала о ребёнке… А в ответ — только придирки и вечное недовольство.
— А я Диме перед свадьбой говорила: не спеши, сынок, присмотрись! Есть же девушки понадёжнее. Вот Аня Козлова, например… — голос свекрови понизился, но каждое слово резало, как нож.
Лидия тихо прикрыла кран. Тишина сделала слова ещё острее.
— Галина, хватит, — попыталась вступиться соседка. — Лида — добрая девочка. Скромная, отзывчивая…
— Добрая? — свекровь хмыкнула. — А знаешь, что она на днях выкинула? Притащила кота! Прямо с помойки! У Димы же аллергия, а она — кота! Хорошо, я вовремя вмешалась и прекратила это безобразие.
Лидия сжала кулаки. Котёнка она нашла у ателье — грязного, дрожащего. Димa, несмотря на аллергию, сам предложил оставить его, пообещав пить таблетки. Но свекровь устроила истерику, и котёнка пришлось отдать подруге.
— И работа её… — не унималась Галина Петровна. — Швея! У неё же диплом! Могла бы в офисе работать, как Дима. Но нет — ей, видите ли, нравится «творить»! А то, что зарплата — копейки, её не волнует?
Слёзы катились по щекам. Ателье было для Лидии отдушиной — там её ценили клиентки, уважали коллеги. Там она чувствовала себя человеком, а не тенью «жены Димы» и «снохи Галины Петровны».
— А самое худшее? — голос свекрови стал шёпотом. — Вчера я случайно залезла в её телефон…
Лидия похолодела. Вчера она писала подруге, делилась болью, рассказывала о визитах к психологу…
— Она к психолНо теперь, глядя на спящего мужа и положив руку на ещё плоский живот, Лидия поняла: иногда самые горькие правды ведут к самым светлым переменам.
