**Громкое молчание**
Он вообще не разговаривает! Таня чуть не плачет в трубку. Я уже пять раз извинилась и купила три вида сыра! Ноль реакции. Сидит, уткнулся в монитор, будто меня нет.
Нечего вокруг него плясать, приезжай к нам, предлагает Ольга. Пусть остынет. У нас мама как раз пирожки с капустой печёт, мои любимые. И твои тоже! Пахнет не морозом, а счастьем.
Таня улыбается. Она отлично помнит аппетитный аромат из квартиры тёти Веры. И вкус её пирожков после школы они с Олей частенько ими ужинали. Оля была её соседкой, одноклассницей и самой верной подругой.
Сколько раз они мечтали о будущем, гадали, кем станут, как встретят своих принцев и будут дружить семьями. Таня обожала бывать у Ольги там всегда было шумно, тепло и уютно. Может, порядок в доме хромает, зато смех, гости и кухня тёти Веры выше всех похвал.
У Тани же мама была строгая и молчаливая, квартира стерильно чистая, друзей приводить не разрешали. Родители не ругались, даже голос не повышали. Зато мама умела обижаться. Если уж за что-то зацепится неделями могла не разговаривать ни с мужем, ни с дочерью. Таня до сих пор помнит, как в детстве ненавидела эту ледяную тишину и как страдала от того, что мама её не замечает. Однажды, в шестнадцать лет, она не выдержала и швырнула в мать книгой просто чтобы добиться хоть какой-то реакции. Та лишь удивлённо подняла брови и молча вышла. Тогда Таня поклялась себе: никогда не будет жить в такой атмосфере.
А теперь её муж делает то же самое.
Конечно, звоночки были и до свадьбы. Даже колокола звонили.
Как-то Гена пошутил при друзьях, что Таня «вытянула счастливый билет» мужа с квартирой. Она рассмеялась и парировала: «Ещё неизвестно, кому повезло». Жених обиделся до глубины души и три дня ходил с каменным лицом.
В другой раз он дулся целую неделю, потому что Таня отказалась засиживаться с его друзьями до полуночи и ушла спать. Но тогда, в пылу влюблённости, всё казалось мелочью…
В тот день, когда Таня позвонила Ольге, муж молчал уже четвёртые сутки. Повод как всегда, ерунда: она забыла купить его любимый сыр к завтраку. Не специально, просто вылетело из головы. Она звонит подруге, пытаясь вырваться из тишины, в которой чувствует себя униженной, виноватой, невидимкой. И самое страшное это до боли знакомо. Это сценарий её матери, который она поклялась не повторять.
Получив приглашение на пирожки, Таня мгновенно собирается и вылетает из дома. Гена хочет побыть один? Отлично, молодая жена с удовольствием проведёт время в приятной компании. Тётя Вера рада её видеть. За чаем Таня невольно проговаривается, почему у неё такие грустные глаза. Выслушав, тётя Вера качает головой:
Танюша, если не отучишь своего Гену играть в молчанку, так и будешь в углу сидеть. Видно, у них в семье ссориться не принято было вот и молчит. Не умеет иначе.
Мои родители тоже всю жизнь «культурно» молчали и кислые мины строили.
Во-от! И что, хорошо им? Тебе это нравилось?
Нет, но Гена на все попытки поговорить отвечает: «Оставь меня в покое».
Ну и оставь. Готовь только для себя, ходи в кино с подругами, гуляй. Пусть поймёт, что дуться невыгодно. Молчунам зрители нужны, а без них скучно.
А вдруг он ещё больше обидится?
Не знаю. Я бы попробовала. А нет так и замуж за такого не стоило. Я не могу в такой атмосфере жить. Ну как спать с человеком, который с тобой не разговаривает?
На следующий день, глядя на спину мужа, упрямо отвернувшегося к стене, Таня чувствует не обиду, а холодную решимость. «Нет, думает она. Так не пойдёт. Он не моя мама. Я молча жить не буду».
Она вспоминает слова Ольги про её родителей: «Бывало, два дня спорят, на какой грядке капусту сажать, но дуться ни за что! Кричат и через пять минут уже хохочут. Мама шумная, но отходчивая. Папа всё в шутку превращает».
Два часа ссоры? Для Тани это звучало как фантастика. Но теперь это была её цель.
С утра она начиталась статей о отношениях, посмотрела пару мелодрам выходной как-никак. Вечером, когда Гена, поужинав в одиночестве, устроился перед телевизором, Таня выключает экран и садится напротив:
Давай поговорим. Не о сыре. О нас.
Он демонстративно тянется за телефоном.
Я серьёзно. Больше не буду играть в эти игры. Молчание не способ решать проблемы. Это издевательство.
Оставь меня в покое, бурчит он.
Хорошо, спокойно говорит Таня. Оставляю. Но с завтрашнего дня я выхожу из игры. Ты молчишь значит, тебе нечего сказать. Я буду жить своей жизнью: готовить для себя, смотреть сериалы, гулять с друзьями. Ты станешь просто соседом. Если тебя это устраивает молчи дальше.
Она уходит. Впервые не оправдывается, не уговаривает, не пытается его «разморозить». Просто ставит новые правила: её жизнь не замирает из-за его молчания.
Гена хмыкает и включает телевизор.
Утром завтрака нет. Он пьёт кофе и молча уходит. Вечером пустой стол. Таня громко смеётся в телефон, обсуждая с подругой поход в кино.
Позже она подходит к мужу:
Ты имеешь право злиться. Но давай договоримся: лимит два часа. Сейчас семь. В девять приходим на кухню и спокойно говорим. Если не хочешь значит, проблема в твоём неумении, а не во мне.
Гена смотрит на неё с изумлением. Его главное оружие время у него пытаются отнять.
Это бред.
Бред когда взрослые люди неделями делают вид, что друг друга не существует. Два часа. В девять.
В девять он не приходит. Но в одиннадцать, ложась спать, первым нарушает молчание:
Ты ведёшь себя как психолог из твоих сериалов.
Таня глубоко вдыхает. Раньше бы расплакалась. Но сейчас спокойно отвечает:
Мне обидно, когда со мной не говорят. Я готова выслушать твои претензии. Но не буду неделями гадать,
