Ну что, не возьмёшь девочку?
Нет. И тебе не советую, Ваня. Не знаешь ты, что такое грудной ребёнок. А я знаю. Троих вырастила, только из пелёнок вылезли
Не брошу я её! он стукнул маленьким гранёным стаканом по столу.
Ваня выпил лишнего. Теперь сидел, склонившись над столом с вытертой клеёнкой в доме сестры, крепко сжимая стакан.
Тише ты! Дети спят! Ведь предупреждали тебя! А ты «Сирота, значит, тещи не будет, благодать!» Вот и дошутился, шёпотом выговаривала Марина.
Это тут при чём?
А при том. Была бы хоть одна бабка. А так
Причина выпить у Вани была. Да и делал он это редко второй раз после смерти жены. Первый на поминках.
Его Надя умерла при родах. Вернее, после.
Санитарка, получившая шоколадку, зашлёпала стоптанными тапками по лестнице, а вскоре вернулась.
Девочка у тебя, папаша. Крупная три восемьсот.
Девочка? Ваня почему-то расплылся в улыбке. Вроде сына хотел. Все мужики сыновей хотят. А тут улыбнулся. А Надя как? Когда приехать?
Санитарка раздражённо развела руками:
Вот уж чего не знаю, того не знаю. Тазом плод шёл. Говорят, кровотечение пока. Завтра приезжай.
И Ваня совсем не придал значения кровотечению. Решил, что так у всех. Мужики плохо разбираются в родах.
Приехал к вечеру следующего дня, после смены.
Шёл вдоль ограды под сухими акациями с коричневыми стручками, под мокрыми рябинами, под тополями с горьким запахом осени. Шёл и смотрел на окна, улыбался.
Может, Надя уже встала, видит, что он идёт?
Сумка была лёгкой. Мужики подсказали, что взять: свежий хлеб, варёные яйца, пару яблок, виноград. Тогда кормящих не сильно ограничивали.
Долго торчал в коридоре, никто ничего не объяснял, а он прятал чёрные от станка руки в карманы.
Наконец вышла врач.
Мы сделали всё возможное. Но кровотечение было сильное. Такое бывает осложнение после родов. Соболезную
Ваня слушал, не понимая о чём она?
Бледный, как полотно, он осел на кушетку. Дали стакан воды, какие-то капли. Он послушно выпил, потом поднял глаза.
Она что, умерла?
Да, ваша жена умерла. Примите соболезнования.
Он кивнул. Теперь понял. Неловко стало вокруг собралось столько народу. Встал, направился к двери.
Поеду Вот, передайте ей, кивнул на сумку. Ой! схватил сумку обратно. Я поеду
Постойте. Девочку мы подержим, не волнуйтесь. Тело жены будет в морге. Когда приедете?
Девочку? А да он мысленно ещё не отделил жену от ребёнка, привёз сюда одного человека. А она что, живая?
Живая, живая. Здоровая. С девочкой всё хорошо. Только В общем, занимайтесь похоронами, а девочка пока побудет у нас.
Похоронами? он совсем потерялся. Ах да. Хорошо. А что надо-то?
Осознание нахлынуло дома. Боль пронзала, кольнула сердце, грызла голову. Потом затихала, набирала силы и накатывала снова.
Надя Наденька Его Надя Не верилось. Не уберёг
Ваня родился в деревне Глухово. Работал в совхозе, долго не женился не складывалось.
Потом умерла мать, остался в доме с сестрой и её семьёй. Стало неуютно. Сестра всегда была резкой, с усталым взглядом, измученная хозяйством.
Как только позвали в Подольск на завод уехал. Там и встретил Надю.
Молодая, скромная, приветливая. Выросла в детдоме, но в городе жила у бабки. К ней и перебралась после училища.
В дом к бабке переехал и Ваня. Старуха была ворчлива, замучена жизнью, когда-то спивающейся дочерью и её собутыльниками. Ваню приняла в штыки.
Дом их, скорее флигель пристройка к чужому дому, совсем обветшал. Две крохотные комнаты, кухня без окна, где стояла старая ванна, да веранда.
Главное дом был болен. Грибок ел полы, нижние части стен. Стулья проваливались ножками. Сколько ни топи было холодно. Ваня боролся, но тщетно.
Дом стоял в старом районе, возле рынка, в глухом переулке, куда заходили только местные да пьяницы из ближайшей пивной.
Может, поэтому и спилась мать Нади? Может, поэтому она с детства не могла терпеть даже запах спиртного?
Ваня, как встретил Надю, почти не пил. Знал она и заплакать может.
Бабка смирилась с зятем работящий. Дом ожил, а внучка, когда-то несчастная, заулыбалась.
А в конце Ваня носил высохшую старуху в ванну на руках. Полгода она пролежала, потом тихо умерла.
И вот теперь заводской токарь Ваня Соколов остался один. Вернее, скоро должен был забрать грудную дочку. Ей шёл второй месяц, но держать её в роддоме больше не могли.
Ездил в деревню, просил сестру о помощи, но та отказалась. Понятно только на работу вышла, с тремя детьми полегче стало, а тут он. Хоть и обещал помогать деньгами, но не согласилась.
Надя с ним ожила. Оказалось, не такая уж зажатая. Не сразу рассказывала о детдоме, лишь через два года раскрылась.
Меня избили на третий день в детдоме, Вань.
Мальчишки?
Не-ет. Воспитательница. Я баловаться начала. Она за волосы таскала. Так и притащила в кладовку, заперла учила быть тихой.
Надя, Господи! Неужели там так с детьми?
Да. Не со всеми. Кого-то ломают. С тех пор боялась её, как мышка. Ненавижу детдом. Мои дети там не окажутся! Никогда!
А сестра Марина настаивала отдай в детдом, там уход получше. А подрастёт заберёшь Но он вспоминал рассказ Нади. Нет уж Пусть лучше с ним растёт.
Ване дали отпуск в начале года. За месяц надо было решить что с девочкой.
Пожилая медсестра смотрела на него то жалостливо, то сердито.
Куда руки-то
