«Бабушка, мама сказала, что тебя нужно отправить в дом престарелых». Я услышал разговор родителей ребёнок такого не inventa.
Анна Сергеевна шла по улицам небольшого посёлка под Рязанью, направляясь за внучкой в школу. Лицо её светило радостью, а каблуки стучали по тротуару так же бодро, как в далёкие годы молодости, когда жизнь казалась бесконечной песней. Сегодня был особенный день она наконец-то получила свою собственную квартиру. Светлую, просторную однушку в новом доме, о которой мечтала много лет. Почти два года копила, откладывая каждую копейку. Продажа старого дома в деревне дала лишь половину суммы, дочь, Ирина, добавила остальное, но Анна Сергеевна поклялась вернуть долг. Вдове семидесяти лет хватало и половины пенсии, а молодым дочери и зятю деньги нужнее, ведь у них вся жизнь впереди.
У школьного крыльца её ждала внучка, Катя, второклассница с косичками. Девочка бросилась к бабушке, и они вместе пошли домой, болтая о пустяках. Восьмилетняя Катя была светом в жизни Анны Сергеевны, её самым большим сокровищем. Ирина родила поздно, почти в сорок, и попросила помощи у матери. Анна Сергеевна не хотела покидать деревенский дом, где каждый уголок хранил память о прошлом, но ради дочери и внучки пожертвовала всем. Переехала ближе, взяла на себя заботы о Кате забирала из школы, сидела с ней до прихода родителей, а потом возвращалась в свою маленькую уютную квартиру. Жильё было оформлено на Ирину просто на всякий случай, ведь стариков легко обмануть, а жизнь непредсказуема. Анна Сергеевна не возражала: для неё это была лишь формальность.
Бабушка, вдруг прервала её Катя, глядя большими глазами, мама сказала, что тебя надо отправить в дом престарелых.
Анна Сергеевна застыла, будто её облили ледяной водой.
В дом престарелых? переспросила бабушка, чувствуя, как холод пробирает до костей.
Да, где живут старые бабушки и дедушки. Мама сказала папе, что тебе там будет хорошо, не будешь уставать, тихо говорила Катя, но каждое слово било, как молоток.
Но я не хочу туда! Лучше уж на кладбище, ответила Анна Сергеевна, голос дрожал, а в голове крутилась буря. Невероятно, чтобы такое могла сказать ребёнок.
Бабушка, только не говори маме, что я тебе рассказала, прошептала Катя, прижимаясь к ней. Я слышала, как они ночью говорили. Мама сказала, что уже договорилась с одной тётенькой, но тебя заберут, когда я немного подрасту.
Обещаю, солнышко, прошептала Анна Сергеевна, открывая дверь квартиры. Голос дрожал, ноги подкашивались. Мне что-то нехорошо, голова кружится. Прилягу немного, переоденешься сама, да?
Она опустилась на диван, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле, а перед глазами плывёт. Эти слова, сказанные детским голоском, разбили её мир. Это была правда страшная, неумолимая правда, которую ребёнок не мог выдумать. Три месяца спустя Анна Сергеевна собрала вещи и вернулась в деревню. Теперь снимает там маленький домик, копит на новое жильё, которое даст ей хоть какую-то стабильность. Старые подруги и дальние родственники помогают, но внутри пустота и боль.
Кто-то осуждает, шепчется за спиной: «Сама виновата, надо было поговорить с дочерью, всё выяснить». Но Анна Сергеевна стоит на своём.
Ребёнок такого не придумает, твёрдо говорит она, глядя в пустоту. Поведение Ирины говорит само за себя. Она даже не позвонила, не спросила, почему я уехала.
Видимо, дочь всё поняла, но молчит. А Анна Сергеевна ждёт. Ждёт звонка, объяснения, хоть какого-то слова, но сама не набирает номер гордость и обида держат её крепче цепей. Она не чувствует себя виноватой, но сердце разрывается от этого молчания, от предательства самых близких. И каждый день она спрашивает себя: неужели это всё, что осталось от её любви и жертв? Неужели её старость обречена на одиночество и забвение?
