«Врач дал мне полгода», сказала я семье. Они тут же примчались делить дом, не зная, что это был лишь первый ход в моей игре.

Я смотрела на своих детей, собравшихся за обеденным столом в гостиной, и видела перед собой трёх чужих людей.

Старший, сорокалетний Владимир, сидел с напряжённым лицом человека, который мысленно уже делит шкуру неубитого медведя.

Евгения, моя тридцатипятилетняя дочь, бросала жадные, оценивающие взгляды на картины и старинный комод.

А младшая, тридцатилетняя Анастасия, единственная смотрела не на вещи, а прямо мне в глаза.

Я сделала глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло.

Врачи отвели мне примерно полгода.

Владимир тут же подался вперёд, его ухоженные пальцы нервно сжали льняную салфетку.

Мама, надо быть реалистами. Эмоции отбросим. Дела не ждут. Твою империю, все активы нужно передать в рабочем состоянии. Должен быть чёткий и выверенный план.

Евгения подхватила, её голос был сладким и настойчивым, словно у торговки персидскими коврами:

И дом… Мы с Владимиром думали, стоит пригласить оценщика. Просто для порядка, понимаешь? Чтобы потом не было споров и всё выглядело честно.

Они на притворялись сочувствующими. Они сразу перешли к делу, к цифрам и квадратным метрам.

Лишь Анастасия молчала. Она медленно встала, подошла сзади и положила руки мне на плечи. Её ладони были тёплыми и слегка дрожали.

На следующий день Евгения явилась с риелтором. «Просто посмотреть, мама, узнать рыночную цену, это ни к чему не обязывает».

Гладенький молодой человек ходил по комнатам с лазерной рулеткой, а Евгения уже шептала ему о том, как «неудачно» расположена ванная и как «упали цены на вторичку в этом районе».

Владимир звонил трижды с утра. Не спросить, как я себя чувствую. Он требовал доступа к финансовым отчётам и контактам корпоративных юристов.

Бизнес это живой организм, мама. Он не может простаивать ни дня. Любая задержка это потеря денег.

Я давала ему всё, что он просил. Точнее, делала вид, что даю. Спокойно и методично.

Они суетились, делили, строили планы. Они были настолько увлечены моим наследством, что забыли: я ещё жива.

Как-то вечером в дверь позвонили. На пороге стояла Анастасия с контейнерами домашней еды. Она не спрашивала ни о завещании, ни об оценщиках.

Я принесла тебе куриный бульон и запеканку. Тебе нужно хорошо питаться.

Она села рядом на диван и взяла меня за руку.

Мама, если тебе что-то нужно… поговорить или просто, чтобы я была рядом, только скажи. Я всё сделаю.

Я смотрела на её уставшее после ночной смены лицо, на её простые, но такие нужные слова.

А через неделю Владимир и Евгения пришли вместе. С нотариусом.

Мама, мы подготовили проект завещания, с порога заявил Владимир. Чтобы тебе было проще. Мы всё учли, честно разделили.

Евгения протянула мне толстую папку.

Твоя последняя воля должна быть оформлена безупречно. Чтобы потом не возникло юридических сложностей.

Я развернула документы. Всё было расписано до последней серебряной ложки. Мой дом, мои акции, мои сбережения всё было тщательно поделено между ними.

Имя Анастасии упоминалось лишь вскользь: ей отходила небольшая заброшенная дача на окраине и старенькая машина.

Я подняла на них глаза. Они смотрели ожидающе, с едва скрытым нетерпением. Они ждали моей подписи. Моего последнего жеста.

Но это не был финал. Это было только началом.

Спасибо, что позаботились, сказала я ровным голосом. Я всё внимательно просмотрю. Дайте мне несколько дней.

Когда дверь за ними закрылась, я подошла к сейфу. Достала другую папку ту, что была составлена моим адвокатом месяц назад, сразу после визита к врачу.

И позвонила Анастасии.

Дочка, ты можешь приехать? Мне нужна твоя помощь.

Анастасия приехала через час. Без лишних вопросов, без суеты. Она села напротив меня в кресло, которое Евгения уже мысленно вывезла на свалку.

Мама, что случилось? Ты выглядишь… иначе.

Я протянула ей тонкую папку с доверенностью. Генеральной. На её имя.

Мне нужно, чтобы ты сделала несколько вещей. Это будет не просто и займёт время. Но ты должна мне помочь.

Она взяла документ, её пальцы медленно пробежались по строкам.

Да. Конечно. Что я должна сделать?

Это марафон, а не спринт, начала я. Во-первых, ты встретишься с моим адвокатом. Он введёт тебя в курс дел.

Он подготовит документы для банков и брокеров. Никаких резких движений. Мы будем выводить активы постепенно, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Анастасия подняла на меня удивлённый взгляд, но промолчала.

Твой брат и сестра будут думать, что контролируют ситуацию. Я дам им иллюзию контроля.

Она не спросила, зачем. Она не спросила, почему именно она, а не Владимир. Она просто доверилась.

На следующий день я позвонила Владимиру.

Сынок, я тут подумала… ты был прав. Делами надо заниматься. Но я не хочу, чтобы ты отвлекался от основного бизнеса. Займись нашим старым заводом в Тверской области. Приведи там все дела в порядок, проведи аудит. Это сложный актив, кроме тебя никто не справится.

Я отправила его за триста километров разбираться с почти банкротным предприятием, которое и так собиралась закрывать. Он уехал, окрылённый собственной значимостью.

Евгении я предложила другое.

Дочка, ты права насчёт вещей. Нужно составить полный опись всего, что есть в доме. Сфотографировать, внести в каталог. Для нотариуса, для страховки. У тебя такой хороший вкус займись этим, пожалуйста.

И она занялась. Неделями ходила по дому, переписывала и фотографировала каждую вазу, каждую картину. Она была уверена, что составляет список своего будущего имущества.

А тем временем Анастасия, после смены в больнице, вечерами встречалась с юристами и финансистами. Она подписывала бумаги, открывала новые счета, переводила деньги небольшими траншами. Это было мучительно медленно, но надёжно.

Владимиру я «посоветовалась» насчёт одного из моих активов небольшого коммерческого здания в центре.

Ты же лучше в этом разбираешься, сынок. Поищи покупателя.