**Свекровь вспомнила о внучке спустя восемь лет — и решила, что заберёт её**
Первый брак мой был сплошным разочарованием. Жених казался галантным, обходительным, но брачная церемония сняла с него маску. Виктор не работал, дни напролёт шатался с дружками по дворам, прикрываясь поисками «нормального заработка». Возвращался за полночь, от него пахло перегаром, а в холодильнике — пустота. Ни рубля, ни помощи, ни участия — всё тянула я. Трудилась, таскала тяжёлые сумки, рожала и растила дочь, а он просто существовал рядом. Балластом.
Когда Свете исполнился год, я подала на развод. Не потому что было просто. Потому что стало невмоготу. Измотанная, но решительная, я разорвала эти цепи ради себя и дочери. Тогда я думала, что впереди — только тьма. Но ошиблась.
Сейчас Свете девять. Она ходит в школу, обожает рисовать и мечтает стать художницей. Всё это время её родной отец не давал о себе знать. Ни звонка, ни подарка, ни копейки. И я не требовала — не выбивала алименты, не просила внимания. Жила, как могла, ради ребёнка.
А бывшая свекровь, Галина Степановна, даже в те времена, когда я была законной невесткой, не удостоила нас визитом. Не приехала ни на выписку, ни на крестины, ни разу не предложила помощь. Пару холодных звонков — вот и вся её «бабушкина» забота. Я смирилась: не каждой девочке суждено знать ласковые руки бабушки.
Шли годы. Я встретила Дмитрия — человека, который показал мне, что такое настоящая любовь. Мы поженились, у нас родился сын — Артём. Дмитрий с первого дня принял Свету как родную. Она зовёт его «папой», даже не догадываясь, что биологически он ей чужой. Я решила пока не раскрывать правду. Пусть у неё будет полная семья. Пусть верит, что её любят — и это не обман. Дмитрий души в ней не чает.
Моя нынешняя свекровь — Анна Михайловна — добрейшей души человек. Свету она называет внучкой, балует её, обнимает крепко, как свою. И дочь отвечает ей взаимностью. В нашем доме — уют, тепло, гармония. Всё, чего мне так не хватало когда-то.
Но однажды из прошлого протянулась тень.
Галина Степановна каким-то образом раздобыла наш новый адрес. Сначала я решила, что это случайность. Но однажды соседка рассказала, как во дворе пожилая женщина подошла к девочке, игравшей у подъезда, и начала уверять, что она её бабушка, а «жестокая мать» не разрешает им встречаться. К счастью, это была не Света. Родители той девочки сразу вызвали полицию, а мне передали, что неизвестная расспрашивала, где мы живём.
Через день она позвонила. Без стыда, без раскаяния.
— Я — бабушка Светланы, и ты обязана познакомить нас. Девочке нужна связь с кровными родственниками!
Я едва сдержала гнев.
— Восемь лет. Восемь лет вам не было дела до внучки. Где вы были, когда она болела? Когда училась ходить? Где ваши поздравления на дни рождения? Подарки? Хотя бы звонки?
— Главное — я здесь сейчас. Ты не можешь запретить ей общаться с роднёй. Сначала пусть привыкнет, а потом я заберу её. У меня сейчас свободная квартира. Да ещё и права есть — ты же не забыла, кто её отец?
Меня затрясло от её слов. Как можно говорить о ребёнке, будто о забытой вещи в гардеробе?
— Вы для Светы — никто. Она вас не знает. У неё есть бабушка, которую она любит. Есть отец, который с ней каждый день. Вы не вправе врываться в её жизнь!
— Да ты вообще не мать! Верни ребёнка моему сыну! Или ты забыла, что ты ему наставила рога?
Я поняла: по-хорошему не получится. И соврала — чтобы защитить дочь:
— Да. Света не от Виктора. Я ему изменила. Поэтому он и ушёл. Надеюсь, теперь вы оставите нас в покое.
Галина Степановна плюнула мне в лицо — я будто почувствовала это через телефон — и бросила трубку. Казалось, на этом всё. Но она продолжила писать. Угрожать. Звонить. Уже не как бабушка, а как ожесточённая старуха, уверенная, что у неё украли то, что ей «принадлежит».
Теперь я собираю документы и иду в полицию. Я не позволю никому разрушить жизнь моего ребёнка. Не дам втянуть её в скандалы, в грязь и обиды, через которые прошла сама. Света ничего не знает. И не узнает — пока не придёт время.
Потому что моя дочь заслуживает счастья. А не расплаты за чужие грехи.
