В нашем маленьком городке под Москвой, где сплетни разносятся быстрее, чем запах свежего хлеба из булочной, я уже смирилась с тем, что мой выпускной вечер не состоится. Но утром в день бала случилось нечто неожиданное во двор заехала красная «Лада».
Мне 17, я учусь в выпускном классе, в месте, где все знают, какую газировку ты любишь и кто тебя бросил в прошлом году. В свободное от учёбы время я подрабатывала, чтобы накопить на платье для бала, но мачеха украла мои деньги. Казалось, всё кончено, пока не появилась та самая «Лада».
У нас в городе шутят, что чихнёшь в аптеке и через пять минут об этом пишут в родительском чате. Фармацевт знает, какую жвачку ты берёшь, а школьный охранник, наверное, помнит твой средний балл.
Я работала по вечерам в «Аптеке 36,6», раскладывала товар, а по выходным сидела с соседскими детьми.
Каждая купюра, каждая мелочь, которую оставляли покупатели со словами «Сдачи не надо, девочка», отправлялась в старую жестяную банку из-под «Якобс», спрятанную под кроватью. В этой банке лежали не просто деньги там была моя мечта.
С девятого класса я представляла своё выпускное платье, листая «ВКонтакте» и сохраняя фото атласных и тюлевых нарядов. Мне не нужно было ничего роскошного лишь что-то простое, но волшебное, чтобы почувствовать, будто я тоже часть этого мира, где сбываются мечты.
Мама, которая ушла, когда мне было 12, всегда говорила: «Хочу, чтобы твоя жизнь искрилась». Мне нравилось верить, что она смотрит с небес и видит меня в чём-то сверкающем. С тех пор я искала эту искру, как будто она финишная черта.
Папа женился снова, когда мне было 14, и в нашу жизнь вошла Лариса. Она ходила с дорогими духами, идеальной осанкой и голосом, в котором всегда звучало: «Я знаю лучше». С ней приехала её дочь Алина, моя ровесница, которая переехала к нам в прошлом году.
Мы не были врагами, но и подругами тоже. Просто жили рядом, как пассажиры в одном автобусе, едущие в разные стороны.
Когда наступил февраль, началась выпускная лихорадка. Девочки в школе создали чаты, обсуждая цвета платьев и плейлисты. Доски в «Пинтересте» делились, как карты сокровищ.
Даже Лариса прониклась атмосферой. Она прилепила на холодильник «Планировщик выпускного» с чек-листами: место проведения, маникюр, загар, туфли, причёски.
Имя Алины было написано блёстками, подчёркнуто глиттерной ручкой. Моё? Нигде.
Но мне было всё равно. Я тихо копила.
К марту в банке было 25 тысяч рублей. Я пересчитала их дважды. Этого хватило бы на платье по скидке в «Детском мире», скромные туфли и, может быть, плойку, если попаду на распродажу.
В телефоне у меня был свой список:
Платье до 15 тысяч.
Туфли возможно, из «Сток-центра».
Причёска сама, по ютубу.
Макияж бюджетная тональка и одна хорошая палетка.
Бутоньерка для Саши, моего соседа и спутника на выпускной.
Мы с Сашей не были парой. Просто договорились пойти вместе. Он из тех парней, что берут с собой собаку в магазин, чтобы дети могли её погладить. Безобидный, смешной, добрый. Он мне нравился.
А потом настал тот четверг. Я открыла дверь и услышала запах жареной картошки и звонкий смех Алины. Скинув обувь, я прошла на кухню.
Алина крутилась на стуле в сиреневом платье с пайетками, которое переливалось, как лёд. Сбоку болтался ценник. На столе лежал пакет из бутика, который я узнала по тик-току там предлагают шампанское, пока ты выбираешь.
«Нравится?» спросила она, вертясь. «Мама сказала, каждая девочка заслуживает платье мечты».
Я натянуто улыбнулась. «Очень красиво».
Лариса повернулась ко мне с сияющей улыбкой. «А ты, родная, можешь взять одно из моих коктейльных платьев. Подрежем, украсим. Практично, правда?»
«Я копила на своё», сказала я, приподняв бровь.
Лариса моргнула, затем сделала сочувствующее лицо, от которого у меня свело живот. «Ой, дорогая, я думала, ты копишь на институт. Выпускной это одна ночь, а учёба на всю жизнь».
Меня будто ударило.
Я попыталась держаться. «Но я хочу выбрать сама».
Она махнула рукой, будто я ребёнок, выпрашивающий мороженое. «Потом скажешь мне спасибо».
Я поднялась наверх с тяжёлым сердцем. Мне нужно было просто увидеть банку, прикоснуться к ней, убедиться, что она на месте.
Но под кроватью ничего не было.
Я обыскала всю комнату. Шкаф? Нет. Ящики стола? Нет. За книжной полкой? Тоже нет.
«Пап!» позвала я. «Ты не видел мою жестяную банку? Красную?»
Он вышел из гостиной, усталый, с расстёгнутым галстуком. «Какую банку?»
«Ту, что под кроватью. Там были мои сбережения».
«Кто-нибудь видел мою банку?» крикнула я, надеясь, что Лариса или Алина откликнутся.
Появилась Лариса, будто ждала своего выхода. «А, эту! Я хотела тебе сказать я её взяла».
Я остолбенела. «Взяла?»
«На свет. У нас временные трудности. А папина премия ещё не пришла. Мы тебе вернём».
Папа нахмурился. «Сколько там было?»
«Двадцать пять тысяч», прошептала я.
Лариса даже глазом не моргнула. «Нам нужны были деньги. Мы купили платье Алине. А ты слишком эмоциональна. Тебе не нужно это глупое платье. Да и на выпускной ты всё равно не идёшь папа будет в командировке, и тебе не с кем будет фотографироваться».
Я стиснула зубы.
Лариса наклонила голову. «Ты умная девочка. Ты понимаешь, что такое жертвы».
Я взглянула на Алину, всё ещё крутящуюся в коридоре в блёстках. Из сумки Ларисы торчал чек: 39 тысяч.
«Ты потратила мои деньги на платье Алины?»
Улыбка Ларисы стала жесткой. «Это семейные деньги. У нас всё
