Осиротевшая Машенька получила в наследство лишь жалкое письмо Но когда она его прочитала, смех её мужа и его любовницы сменился на ПАНИКУ!
Маша сидела в холодном, как склеп, кабинете нотариуса, сгорбившись под тяжестью злобных взглядов. По обе стороны от неё, словно волки у загона, расположились её муж Григорий и его любовница Лидия. Он самодовольно ухмылялся, будто уже всё выиграл; она ядовито хихикала, наслаждаясь мыслью, как разорвёт свою жертву. Воздух в комнате был густым, как сироп, пропитанный скрытой ненавистью и завистью. Нотариус сухой, как пергамент, старик с каменным лицом зачитывал завещание тёти Анны, единственной женщины, которая когда-то смотрела на Машу с любовью.
«и всё имущество, включая дом, землю и сбережения, переходит к Григорию Ивановичу», провозгласил он, словно не замечая, как Лидия еле сдерживает торжествующий смешок. Её глаза пылали, как угли, а ярко накрашенные губы растянулись в ухмылке. Маша почувствовала, как внутри что-то надломилось.
Григорий не выдержал и громко расхохотался, его смех разносился по стенам, будто издеваясь над судьбой. Лидия подхватила, её голос звенел, как лезвие ножа. Маша сидела, сжав кулаки, не в силах поднять глаз. Неужели от всей её жизни осталось только письмо? После стольких лет унижений, лишений и одиночества ей не досталось ни куска хлеба, ни крыши над головой лишь клочок бумаги? Это не подарок, а плевок судьбы в лицо.
Конверт, который вручил ей нотариус, казался тяжелее камня. Она взяла его молча и вышла под градом насмешек Лидии:
«Письмо! Ну хоть на растопку сгодится!»
Маша вернулась домой, будто на казнь. В своей крохотной комнатенке, где пахло сыростью, а из окна виднелся пустырь, она долго сидела, держа пожелтевший конверт. Пальцы дрожали. Тётя Анна была единственной, кто видел в ней не обузу, а живую душу. С усилием, будто разрывая не только печать, но и собственную плоть, она вскрыла конверт.
«Дорогая моя Машенька, начиналось письмо, если ты это читаешь, значит, меня нет, и мир снова обошёлся с тобой жестоко. Прости, что не смогла защитить тебя лучше. Но знай: всё, что у меня было, я спрятала для тебя. Григорий и его змея получат лишь то, что видно глазу. В старом дубе у реки, где мы читали книги, есть тайник. Найди его. Там твоя свобода».
Сердце Маши застучало, как птица в клетке. Воспоминания нахлынули: дуб, огромный, как страж леса; дупло, куда они прятали любимые книги от дождя; голос тёти Анны, читавшей ей на ночь. Она не верила. Это был не конец. Это начало.
На следующее утро, ещё до рассвета, Маша отправилась к реке. Деревня спала, и никто не заметил её ухода. Григорий и Лидия, упоённые мнимой победой, даже не обратили внимания на её исчезновение. Маша с трепетом надежды шагала в будущее.
В дупле дуба, под мхом и слоем времени, она нашла шкатулку. Внутри документы на маленький домик в соседней губернии, счёт в банке на её имя, пачка писем от тёти Анны, полных любви и веры, и медальон с гравировкой: «Ты сильнее, чем кажешься».
Эти слова стали для неё спасительной соломинкой. Она вернулась домой, собрала скудные пожитки и ушла тем же вечером. Григорий и Лидия, пьяные от мнимой победы, даже не заметили её исчезновения. А когда спохватились было поздно. Дом, доставшийся им, оказался развалиной, земли в долгах, а сбережения были потрачены ещё до смерти Анны.
Маша начала новую жизнь. В домике у моря, где каждое утро начиналось с шума волн и криков чаек, она обрела свободу. Она перечитывала письма тёти, училась, работала и впервые дышала полной грудью. Каждый вечер, глядя на закат, она шептала: «Спасибо, тётя Анна». А далеко отсюда Григорий и Лидия ссорились, проклиная пустое наследство.
Письмо оказалось не просто бумажкой. Оно стало ключом к жизни, которую Маша заслужила. Она взяла имя Анна в честь тёти и начала всё заново. Работа в местной библиотеке стала её призванием. Она раскладывала книги, учила детей читать, а по вечерам сама изучала старые учебники, найденные в доме. Медальон стал её талисманом, напоминанием, что её не сломить.
Но прошлое не отпускало так просто. Через полгода в городке объявился Григорий. Его щегольской костюм обтрепался, взгляд потух, а самодовольная ухмылка сменилась злобной гримасой. Лидия бросила его, когда поняла, что «наследство» это долги и разваливающийся дом. Услышав от местных, что Маша живёт неподалёку, он пришёл к её порогу, пылая яростью.
«Ты! рявкнул он, колотя в дверь. Думаешь, можно украсть то, что по праву моё? Где деньги Анны? Я знаю, она что-то спрятала!»
Маша, стоя на пороге, спокойно смотрела на него. Годы унижений научили её держать голову высоко.
«Ты получил то, что хотел, Григорий, тихо сказала она. Тётя знала, кто ты такой. Уходи».
Он шагнул ближе, но в её глазах не было страха. Что-то в её уверенности остановило его. Или, может, это был сосед крепкий рыбак Иван, проходивший мимо и задержавшийся на шум. Григорий выругался и ушёл, пообещав вернуться.
Маша не боялась. Она знала Григорий пустой человек, съедаемый собственной жадностью. Но на всякий случай она написала нотариусу, чтобы перепроверить законность завещания. Ответ пришёл быстро: всё было в идеальном порядке. Тётя Анна предусмотрела даже попытки Григория оспорить её волю.
Время шло. Маша обжилась в городке. Она подружилась с Иваном, простым и добрым человеком. Он научил её рыбачить, а она делилась с ним книгами. Однажды, разбирая вещи на чердаке, Маша нашла ещё одно письмо от тёти, зашитое в старую подушку. Там было написано:
«Машенька, если будет тяжело, помни ты не одна. Ищи тех, кто видит
