В больничном коридоре, тусклом и холодном, опустилась на колени Анна. Её пятилетнего Ваню увезли на верхние этажи, а ей велели ждать внизу, среди облупившихся стен и скрипучих стульев. Каждый шаг, каждый стук заставлял её вздрагивать.
Руки дрожали, когда она набрала номер мужа: «Ваня в опасности. Я еле держусь. Очень плохо»
Голос в трубке звучал спокойно: «Он в меня и в деда. Мы крепкие, как дуб. Не накручивай себя. Всё в порядке. Мы с матерью в деревне, грибы собираем. Иди домой, не мешай врачам своё дело знают».
Как же тягостно было в этом мрачном коридоре, где стены, казалось, впитали все страдания.
Вышла на крыльцо, сжала телефон в руках: «Мама, Ване плохо. По глазам врачей вижу что-то не так» Голос сорвался в рыдания.
Мать ответила быстро, будто отрезала: «Дурное к дурному тянется. Выбрось дурные мысли из головы. Держись за свет он к свету и приведёт. А слезами горю не поможешь. Соберись!»
Душно. Дежурная медсестра бросила строго: «Мамаша, без истерик! Мешаете работать».
Осталась одна. Только сестра последняя надежда: «Оля, Ване хуже. Врачи молчат. Без сознания»
Сестра смягчила голос: «У детей такое бывает. Болезни роста, ничего страшного. Не плачь себе же хуже сделаешь».
Анна ушла в самый тёмный угол, где стены хранили следы военных лет. Оглянулась, сняла крестик, опустилась на колени. Неважно, видят её или нет шептала, прижав распятие к губам:
«Всемогущий, знаю, Ты всё можешь. Ты сам страдал. Ты знаешь, что такое боль. И Мать Твоя плакала, как плачу я. Протяни руку, утешь. Кроме Тебя никого. Лишь я да моя мука. Жажду милости Твоей, любви Твоей. Помоги, Родной. Лишь Ты»
Замерла.
Дверь распахнулась, и в коридор вышел врач. Увидел её, подошёл, руку протянул: «Встаньте. Ваш сын будет здоров. Это я вам говорю. Вставайте же».
Опираясь на твёрдую ладонь, встала: «Слов нет Спасибо. Можно мне здесь переночевать?»
Пожилой доктор улыбнулся: «Домой. Только домой. Успокойтесь, всё хорошо. Завтра позвоните». И сунул в руку визитку.
Утром муж, мать и сестра твердили, что были правы: не надо было паниковать, надо слушать тех, кто знает.
Но никто не понимал, что настоящая правда выше их слов. Она в материнской молитве, в её любви, в Том, Кто не оставит, не отвернётся
