Тело Николая Егоровича тряслось от холода и душевной боли. Только что он пережил тяжёлый разговор с дочерью Ларисой. Она настаивала, чтобы отец перебрался в дом престарелых — мол, её семье тесно в их малюсенькой квартирке в городке на Волге. Жильё и правда было крохотным: одна комната — Николая Егоровича, другая — Ларисы с мужем и двумя детьми.
«Ларуся, за что ты меня из дому-то гонишь? У твоей свекрови трёшка, живёт одна — всем хватило бы места», — попробовал возразить старик, голос дрожал от обиды. «Да ты что, с ума сойти! Ты же знаешь, как мы с ней кошки-мышки!» — вспыхнула Лариса и, хлопнув дверью, ушла с балкона. Николай Егорович смотрел ей вслед, чувствуя, как сердце сжимается. Не хотелось покидать родные стены, где каждый уголок помнил его покойную жену и счастливые годы.
«Вот и остались мы с тобой одни, Шарик», — тихо сказал он своему псу, который лежал у ног, уставившись на хозяина преданными глазами. Лариса уже не раз намекала насчёт переезда, но старик держался за свой дом. Усталый, он задремал в кресле на балконе, как тут подбежал внук, семилетний Ваня.
«Дедуля, ты нас не любишь?» — спросил мальчишка с укором. «С чего ты взял, зайка?» — удивился Николай Егорович. «Да вот… Нам места нет, а ты с Шариком в своей комнате сидишь. Он тебе важнее нас!» — Ваня расплакался, слёзы катились по щекам. Старик понял — слова эти не детские. Горечь сдавила грудь. «Даже ребёнка в дела свои впутала… В кого она такая?» — подумал он. Его покойная жена Татьяна была душой нараспашку, всю себя семье отдавала. Когда же дочь так очерствела?
Николай Егорович поднялся и, кряхтя, побрёл на кухню, где сидели Лариса, её муж Сергей и дети. Он знал — дочь не отстанет. Зять уже давно глаза отводил, будто старик пустое место. «Ладно… согласен», — выдавил он, голос дрогнул. «Ой, папочка, ну наконец-то! Чего раньше-то не говорил?» — радостно воскликнула Лариса, будто не замечая его страданий.
«Только Шарика не трогайте. Старый он, недолго ему…» — добавил старик, глядя на дочь умоляюще. «Да ладно, пап, мы его в обиду не дадим. Я сама с ним гулять буду», — ответила Лариса, но в голосе звенела фальшь. Николай Егорович вздохнул. Он знал — дочь не сдержит слова. «Обещаешь навещать? И Шарика привозить?» — спросил он, хватаясь за последнюю надежду. «Конечно, пап, будем часто!» — улыбнулась она без капли искренности.
«Только дурак таким обещаниям поверит», — подумал старик, но промолчал. «Мы вам хороший пансионат нашли, Николай Егорович», — вдруг сказал Сергей, и в голосе его сквозило нетерпение. «Молчун заговорил — лишь бы поскорее сплавить», — с горечью подумал старик, чувствуя, как предательство режет сердце.
Наутро Николая Егоровича отвезли в дом престарелых. Вещи Сергей привёз только через день, даже не зайдя — передал через персонал. Комната, куда его поселили, была тесной, на четверых. Пахло сыростью, постельное бельё несвежее, одеяло — будто его уже пора выкинуть. Оформление прошло быстро — видимо, Лариса всё заранее устроила. Старик опустился на кровать, и в душе поселилось отчаяние. Всё ещё надеялся — вдруг дочь одумается, приедет, заберёт.
Вышел в сад, сел на скамейку, утопая в тяжёлых мыслях. Жизнь, прожитая ради семьи, закончилась так… по-скотски. «Вы новенький?» — раздался рядом голос. Рядом стояла пожилая женщина с добрыми глазами. «Можно присесть?» — «Садись», — кивнул он. «Я Вера Петровна, а вас?» — «Николай Егорович», — ответил он и не удержался: «А вы как здесь оказались?»
«Племянник привёз, — вздохнула женщина. — Детей нет, муж умер давно. Поверила племяннику, переписала на него квартиру… а он меня сюда». Разговорились. К вечеру уже смеялись над чем-то. На следующий день после завтрака опять встретились в саду. Вера Петровна стала для Николая Егоровича отдушиной — её спокойствие и тёплые слова смягчали боль.
Прошёл месяц, а Лариса так и не приехала, Шарика не привезла. Николай Егорович решился позвонить домой — трубку не взяли. Как-то раз у ворот пансионата он встретил соседа — молодого парня по имени Денис, который навещал своего клиента. Денис рассказал, что Шарик сидит у подъезда, не уходит, его подкармливают соседи. Ещё сообщил — Лариса с семьёй перебралась к свекрови, а отцовскую квартиру выставила на продажу.
Николай Егорович поделился своей историей, не скрывая тоски по дому. Денис, юрист, специализировавшийся на таких делах, пообещал помочь. «Собирай вещи», — сказал он. Тут подошла Вера Петровна. «Я уезжаю, но вернусь за тобой», — пообещал ей Николай Егорович, и в глазах его впервые загорелся огонёк надежды.
Денис сдержал слово. Помог старику вернуть права на квартиру, потом продать её. На вырученные деньги Николай Егорович купил домик в деревне неподалёку. Переехав, первым делом вернулся в пансионат за Верой Петровной. Теперь они жили вместе, в тишине, среди полей, согретые теплом друг друга. И Шарика забрали — пёс вилял хвостом, лёжа у ног хозяина.
Николай Егорович смотрел на закат, держа руку Веры Петровны, и думал: жизнь, хоть и ударила его под дых, дала второй шанс. Потерял дочь, но обрёл новый дом, верную подругу и веру в то, что даже в самые тёмные дни свет найдёт дорогу.
