**Дневниковая запись**
Раскопав свежую могилу и приоткрыв гроб, мы застыли в ужасе. То, что увидели, навсегда разделило нашу жизнь на «до» и «после».
Холодный осенний ветер шелестел венками из искусственных цветов, заставляя траурные ленты трепетать, словно души, не нашедшие покоя. Сегодня это были уже пятые похороны, прошедшие по главной аллее старого кладбища. Пятый гроб, опущенный в сырую землю. Пятый человек, официально преданный забвению.
Мы с Борисом сидели в полуразрушенной беседке, прячась от пронизывающего ветра. Наши глаза, привыкшие к вечной настороженности, лениво следили за церемонией. Для нас это был просто фон, часть работы. Встав, отряхнув заношенные штаны и приняв скорбные маски, мы направились к плачущим людям. Подходили к каждому, бормотали соболезнования, пожимали холодные руки. Никто не обращал внимания на двух невзрачных мужчин в потрепанных куртках. Горе стирает границы любое участие, даже от незнакомцев, кажется каплей тепла в ледяном океане утраты.
Но последние похороны привлекли наше внимание. Здесь всё кричало о деньгах: дорогой гроб из красного дерева, роскошные венки, иномарки у ворот. Сначала подошел я, заглянул в гроб и сделал вид, что содрогаюсь от горя. Перекрестился, прошептал молитву, отошел, «вытирая слезу». Борис повторил тот же спектакль. Наши взгляды встретились в уголках губ дрогнули усмешки. Сегодняшний «улов» обещал быть щедрым. Оставалось дождаться ночи.
Как мы узнали от болтливой старушки из похоронной команды, хоронили Марию Олеговну. В гробу она лежала в бархатном платье, в золотых серьгах с рубинами. Должен был быть и массивный крест так полагается по обычаю.
Когда стемнело и кладбище погрузилось в тишину, мы вышли на «дело». Небо затянуло тучами, начался холодный дождь. Мокрая земля липла к лопатам, каждый взмах давался с трудом. Но мы копали мысль о награде гнала вперед.
Наконец гроб открылся. И мы отпрянули.
Борис Ты видишь? Она дышит? прохрипел я, чувствуя, как ледяной страх сковывает тело.
Вдруг её рука вцепилась в Бориса с силой, немыслимой для мертвеца. Мы вскрикнули, отпрыгнув назад.
Отпусти, нечисть! забормотал я, крестясь.
Да заткнись! Она жива! рявкнул Борис.
Мы не стали забирать золото. Вместо этого вытащили её из могилы лёгкую, как тень. Вывалились на траву, давясь между смехом и рыданиями. Старушка закашлялась, открыла мутные глаза. Мы понесли её к сторожке.
Скорую Надо вызвать скорую, пробормотал я.
Но она зашептала:
Нет Меня закопал живьём один человек. Его нужно проучить.
Потом она оглядела нас, наши лопаты, грязную одежду.
А вы зачем могилу копали? спросила без осуждения, лишь с любопытством.
Мы переглянулись. Врать не было смысла.
Золото ваше хотели украсть, бабушка, прошептал Борис.
На её лице не было ни страха, ни гнева лишь холодный расчёт.
Тогда закопайте могилу, чтобы вопросов не было. А я заплачу вам. И за спасение отдельно.
Мы вернулись, закопали яму, словно хоронили собственный стыд.
Оказалось, её муж, молодой альфонс, подсыпал ей яд, подкупил врачей, чтобы те констатировали смерть. Она очнулась уже в гробу.
Через несколько дней она появилась в своём офисе, где её «вдовец» уже раздавал направо и лево её деньги. Его арестовали он не успел уничтожить улики.
А нас она взяла на работу. Двух бывших зеков, вытащивших её из могилы.
**Вывод:** Иногда самое страшное не смерть, а предательство живых. А спасение приходит оттуда, откуда не ждёшь. Мы искали золото, а нашли нечто большее шанс начать жизнь заново.
